Я выпустил из рук бокал, качнулся вперёд, перехватывая Вику за плечи, потянул на себя, заставляя наклониться.
—Ты сумасшедшая, что ли? Какая, твою мать, тягость? В тебе вес, блин, бараний. Я тебя на одной руке дотаскивал до ванны.
— И стоял, смывал мне кровь между ног. — Как-то особенно горько произнесла Вика.— Я обещала себе быть сильной. Чтобы ты никогда не пожалел.
— Я никогда не жалел… — дрожащим голосом.
Я понимал, что мы сами загнали себя в ловушку.
— Я никогда не жалел о том, что много лет назад остановил девчонку на вокзале.
— Я не жалела о том, что много лет назад послушала парня на вокзале, но я не хотела, чтобы он от меня ушёл к какой-то более правильной, более живой, более энергичной, более самостоятельной, я очень хотела чтобы я была под стать тебе, а не всего лишь домашней клушой.
У Вики задрожали губы.
Она упёрла ладонь мне в грудь.
И тяжело задышала.
— Я очень хотела быть сильной, но меня не хватает. Я очень хотела, чтобы у меня все получалось, но, видимо, у меня не получалось спать с тобой так, как тебе этого хочется. И поэтому у тебя появилась девка.
— Да не появилась у меня девка. Я просто пытался понять, что мне надо делать такого, чтобы ты не разлюбила меня. Я тебя шлёпнул по жопе. Ты кричала. Я тебя зажал в ванной, ты была недовольна. А если бы, если бы я тебе прислал комплект чёрный с чокером, с лентами, которые перетягивают все тело. И что было тогда? Ты подумала, что я больной!
— Конечно. — Задрожал голос у Вики. А потом она, вытерев запястьем глаза, тяжело выдохнула: — Но я бы примерила, конечно, потому что самой любопытно.
Я опустил глаза.
— Я не хотел никогда улучшать тебя, ты по факту была самая лучшая.
Вика шмыгнула носом. И тихо заскулила, падая на бок, на диван.
— Я думала, ты меня бросишь. А потом ты меня бросил. Обиды, как из рога изобилия, сыпались, сыпались, сыпались. Я не могла остановиться, я все туже и туже затягивала гайки. У меня мать твоя которая ни черта не понимает, что в какой-то момент мы можем просто не успеть доехать. У меня дочь твоя, которая решила куда-то там поехать с подружками. У меня сын твой, который не пойми откуда знает девок из ночных клубов. И ладно бы просто это девки были. Нет, это эскортницы. А ещё у меня этот чёртов агент по недвижимости, который хочет отобрать мою кофейню на Пушкина.
Я поймал её тонкие пальцы и прижал себе к губам.
— Ослабляй гайки…
Глава 44
Олег
Утром в офисе Покровского было не продохнуть. Народ, мужики в масках, и я сидел за его рабочим столом, а он лежал мордой в пол. Сверху на него навалился рослый омоновец. И не давал даже слово вставить, а я сидел, перебирал документы.
Вздохнув, я поднял глаза на руководителя операции и пожал плечами.
— Ну, с документами сами разберётесь. Уверен, тут для службы экономической безопасности много есть моментов, которые стоит прояснить. Только я вот без образования уже пять косяков нашёл.
— Вы абсолютно правы. — Сказал серьёзный неулыбчивый мужик, стоявший возле дверей. Омоновец хмыкнул. Слез с Покровского, и тот, метнувшись на ноги, дёрнулся ко мне. А я разрешил приблизиться. Схватил его за галстук и притянул к себе.
— Ты что же, мальчик, думал, что нефтяник со связями и просто так спустит на тормозах, что ты жену его обидел.
— Это коммерческое предложение. — Выдохнул Покровский, но я покачал головой.
— Неь, это называется рейдерский захват, а ты знаешь, что я с такими делал в своей молодости?
У Покровского дрогнула губа, ещё не вырос для того, чтобы со мной тягаться, я за свою работу столько раз в разных задницах побывал, что не хватит пальцев на руках, чтобы перечислить. И вполне логично, что я как человек нервный всегда имел связи с органам.
В моём деле нельзя иначе, нефтеперевозки, нефтяное оборудование это не та сфера, которая остаётся бесконтрольной, я всегда сотрудничал и с государством, и со многими его отраслями. И поэтому найти нужный номерок генерала в течение нескольких часов мне не составило труда.
Как говорится у нас, был бы человек, а статья найдётся в любом случае.
— Слушай сюда, если это твоя самодеятельность с тем, что тебе нужно было помещение моей жены, то хорошо, я, может быть, закрою на это глаза после того, как тебя потаскают по всем кругам бюрократического ада. Но если это инициатива твоего клиента, ты лучше сразу скажи. Чтобы его тоже по головке погладили.
— Я ничего противозаконного не сделал, — дёрнулся Покровский от меня, и я разжал пальцы.
— Мне это не важно, факт остаётся фактом. Моя жена расстроилась, моя жена расплакалась, а я не люблю, когда в сахарный бизнес моей жены вмешиваются дядьки из девяностых, понимаешь?