- Мужик, - слышу я сочувствующий голос Николаса и хлопок рукой по плечу, - мужик, беги отсюда, а то она тебе яйца оторвет…
Боковым зрением замечаю, как Грег смотрит в мою сторону и улыбается.
- Знаешь, в таком диком характере, как у Вивьен, есть свои прелести, - мудро изрекает он.
Вот так вот, ублюдок, слышал?! И вот тебе-то я яйца точно оторву…
Машина гладко скользит по асфальту, и меня от этого клонит в сон.
- Где тебя высадить? – мягкий голос Грега пробуждает меня.
- Вооон за тем углом, - Николас тычет пальцем вперед, и мы буквально через секунды оказываемся на нужном месте.
Паршивец вылезает из машины и протягивает Грегу руку.
- Ну, все, мужик, пока. Тачка у тебя – что надо, - восхищенно говорит Николас на прощанье. – А вот девица так себе, - не может не добавить эта сволочь.
Он пытается подмигнуть, но с огромным распухшим синяком выглядит это так жалко, что вызывает у меня только усмешку, а у Грега - сдержанную улыбку.
- Пока, Ник, - улыбается он, и я, аллилуйя, избавлена от общества самодовольного нахала.
- К тебе или ко мне? – спрашивает Грег, спустя несколько минут.
- Что? А… я… Давай не сегодня, ладно? Я так устала… Этот придурок меня окончательно вымотал…
- Понятно. Какие с ним проблемы?
- Он высокомерный зазнавшийся пустозвон, который прилагает на грош усилий, но получает от этого на миллион результата! Вдобавок ведет себя, как малое дитя, как только перестает танцевать! С ним же вообще разговаривать нормально невозможно! – выливается у меня давно кипевшая злоба.
- А ты не зазнавшаяся? – мягко и совсем необидно интересуется Грег, уверено ведя машину.
- Я – трудяга, поэтому все, чего добиваюсь, заслужила! Если бы ты знал, сколько времени я трачу на репетиции…
- Да уж догадываюсь… Почему его поставили тебе в партнеры?
- Мой партнер ногу сломаааал, - зеваю я и откидываюсь на теплое сиденье, - а концерт совсем скооооро… - еще один зевок, и я прикрываю глаза.
- Вы завтра долго?
- Мм? Не знаю… Может быть…
- Я заеду за тобой, - уверенно говорит Грег.
- А? Ну, ладно… Ты, все-таки, нашел меня…
========== Танец четвертый, успокаивающий ==========
За полторы недели работы мы даже привыкли друг к другу: я теперь знаю, чем его мотивировать, он – как сделать меня мягче. Все понеслось в каком-то бешеном ритме: работа, разговоры с этим имбецилом; вечером – теплые руки Грега и его понимающий взгляд; мягкая постель в его шикарной квартире на такой высоте, что мне иногда страшно; секс, если я не слишком вымотана. А потом опять по кругу…
Выходные я провожу с Грегом, забыв обо всех па, выпадах, плие и прочем безобразии. Но в ночь на понедельник мне снится Николас. Мы танцуем в рабочей студии именно так, как мне хочется – страстно, безудержно, свободно… Я просыпаюсь с рассветом и долго не могу понять, было ли это на самом деле.
Увы, не было, и в среду постановщик опять разочарованно смотрит на наши отточенные движения. Он не выражает недовольства ничем, но я слишком хорошо научилась смотреть. В зеркала, на лица людей. Они – как открытые книги, только иногда приходится читать между строк.
Потрясающее танго – Roxanne. Номер, вообще, групповой, и в нем участвует несколько пар, но мы бьемся над одним единственным куском – нашим соло – чертовых полторы недели.
- Стоп… стоп… - прикрывая уставшие глаза рукой, тихо говорит постановщик уже к концу дня.
Николас останавливается и бережно (!) опускает меня на пол, потому что в этот самый момент я проделываю сложный элемент, опираясь лишь на его бедро.
- Ребята… - постановщик подходит к нам и не знает, что сказать. По лицу видно, что слов действительно нет, ведь он сам не может понять, в чем проблема. – Вы делаете все прекрасно, но… Не знаю, это не то, что я хочу.
- Мистер Лазаль! – не выдерживаю я, потому как уже вечер и все разошлись, а мы с Николасом работаем буквально до обморока третий день к ряду. – Что еще не так? Вы исправляли нас, мы тут же переделывали правильно!
- Вивьен… Ты профессионал. Ты двигаешься, не задумываясь, твое тело само знает, что делать, но… ты не чувствуешь это. Эмоции на твоем лице либо наигранные, либо отсутствуют вовсе.
Мой рот возмущенно открывается, а брови сходятся на переносице. Я… да я… Да я танцую уже девятнадцать лет! Как он может такое говорить?! Сейчас точно сорвусь и выскажу Лазалю все, что думаю и чего на самом деле не думаю о его манере работать с танцорами.
Твердая рука проводит по моей ягодице, и палец замирает в полудюйме от возбудимой точки.
- Николас, ублюдок, какого хрена?! – поворачиваюсь и ору на него, вместо Лазаля, а идиот сразу убирает руку.
- Прости, не удержался, - ухмыляется он. Синяк рассосался, и теперь оба его озорных глаза смотрят нормально. Но, обещаю, это ненадолго! – У тебя шикарная задница…
- Да пошел ты!
- Только с тобой, прелесть моя.
С губ срывается звериный рык, потому что слов на такое хамство уже не осталось. Я бью ублюдка по лицу, по мускулистым плечам, по груди, толкаю и пихаю его, а он ни секунды не сопротивляется и, кажется, специально дает мне это делать, просто для разрядки. Руки дрожат – все силы сегодня ушли на репетиции, - и из глаз начинают литься бессильные слезы отчаяния. Ну что я делаю не так?! Вижу себя в зеркало: вспотевшая, раскрасневшаяся, из тугого пучка волос выбиваются отдельные темные пряди, глаза уставшие, красные, мокрые дорожки на щеках, и опустившиеся плечи… Жалкое зрелище…
- Давайте закончим на сегодня, - неожиданно мягким голосом говорит Николас. – Мистер Лазаль, ей нужен денек передышки. Она себя измотала, - шепотом добавляет он, подойдя ближе к постановщику.
- Хорошо, - нехотя соглашается Лазаль. – Тогда увидимся в пятницу, - и покидает зал.
Мы с Николасом остаемся одни, а я продолжаю плакать.
- Ну, все, - тихо говорит он, подходит ко мне и… обнимает?
Его руки ничуть не холоднее рук Грега, и самое смешное, что мне, в общем-то, все равно.
- Тихо, тихо, - Николас гладит меня по голове, пытаясь успокоить дрожащее тело, и я покорно утыкаюсь лицом ему в плечо, потом как-то незаметно обвиваю торс руками. Расклеилась… - Сколько ты спала сегодня?
- Не знаю, - между всхлипами произношу я.
- Ясно. Секс был?
- Чего?!
- Был или нет?
- Был…
- Понятно… Вон, на ногах еле стоишь. Тебе нужно домой и отоспаться.
- Много ты знаешь, что мне нужно… - бормочу я, перестав плакать, но руки так и не отпустив.
- Пошли, красавица.
Николас уводит меня из зала студии, не отправляет в душ, но заставляет плотно укутаться в пальто и надеть на голову платок, чтобы я не простыла от холодного осеннего воздуха, а потом он провожает меня до дома. Мы едем в вечернем метро, и моя голова то и дело склоняется к нему на плечо.
Звонит телефон, и я долго роюсь в сумке.
- Алллло? - говорю сонным голосом.
- Вивьен, я подъехал, малыш. Когда вы закончите? – знакомый заботливый голос с того конца провода.
- Мы уже… Я домой уехала, Грег, прости. Совсем неважно себя чувствую… У себя сегодня переночую.
- Заболела? – обеспокоенно спрашивает он. – Хочешь, я приеду. Ничего такого! Лекарства привезу, если нужно…
- Нет, Грег, не надо. Все нормально. Я хочу одна побыть немного. Спасибо. Целую, пока-пока.
- Пока, Вивьен.
Отключаюсь и, закинув телефон обратно в сумку, устало утыкаюсь лицом в теплую куртку из грубой ткани. Как же голова раскалывается…
- Заноза он… - со знанием дела протягивает Николас.
- Заботливый, ты хотел сказать, - недовольно бормочу я.