— Ну, полно… не говори такъ… — снисходительно замѣтила отцу Рафаилу жена. — Вѣдь если-бы батюшка въ своемъ умѣ былъ, а то вѣдь онъ до малоумія, до дѣтства дошелъ.
— До малоумія дошелъ, однако, ключъ-то подобрать къ чулану съумѣлъ! Наказаніе! Истинное наказаніе такой старикъ!
— Да наказанія-то тутъ немного, — улыбнулась матушка-попадья. — Пусть кушаетъ, я не жалѣю… Но надо-же такъ случиться, что онъ именно на эту банку напалъ съ персиковымъ вареньемъ, а не на другую!
Сухумовъ слушалъ и не зналъ, что ему говорить въ отвѣтъ, съ чего начать. Онъ искалъ глазами Раису, но ея не было въ комнатѣ.
— Свадьбы у васъ здѣсь въ приходѣ не предвидятся? — спросилъ онъ наконецъ, чтобы что-нибудь сказать. — Очень я интересуюсь крестьянскую свадьбу въ деревнѣ посмотрѣть.
— Какія свадьбы! — махнулъ рукой отецъ Рафаилъ. — Годъ отъ году меньше свадебъ. Молодые парни стали осторожны, не женятся, пока солдатскаго жребія не вынутъ. А попадетъ въ солдаты — онъ ужъ не нашъ, вернется послѣ службы только на побывку, а потомъ…
— Ну, не всѣ-же… — остановила его жена. — Есть такіе, которые, вернувшись съ солдатчины, и остаются въ деревнѣ.
— Ну, да… есть… А все-таки, добрую половину какъ помеломъ выметаетъ изъ деревни… Городской жизни въ солдатахъ вкусилъ — ну, его и тянетъ въ городъ. Живетъ по мѣстамъ… — и ѣстъ слаще, и спитъ мягче, а деревня забыта. Тамъ и женится на городской… — стоялъ на своемъ отецъ Рафаилъ.
Сухумовъ не зналъ, какъ продолжить разговоръ. Онъ отмалчивался. Въ головѣ его была только Раиса. Для нея онъ и пріѣхалъ. Отпивъ полъ-стакана чаю, онъ открылъ одинъ изъ альбомовъ, лежавшихъ на столѣ. Впереди всѣхъ оказалась фотографія архіерея…
— Нашъ преосвященный владыко… — отрекомендовалъ отецъ Рафаилъ, взглянувъ на портретъ.
— Не старый еще мужчина… — опять сказалъ Сухумовъ, чтобы что-нибудь сказать.
— И можете вы думать, изъ военныхъ. Когда-то въ военной службѣ, говорятъ, служилъ. Офицеръ… Драгунскій офицеръ.
— Да, это рѣдко бываетъ. Хотя я знавалъ одного архимандрита изъ прокуроровъ… Онъ за границей проживаетъ, состоитъ въ одномъ небольшомъ городѣ при тамошней православной церкви настоятелемъ.
— Васъ заливнымъ поросеночкомъ съ сметанкой нельзя-ли попотчевать, Леонидъ Платонычъ?
— Нѣтъ, благодарю васъ… Не могу… Я очень плотно позатракалъ, — отвѣчалъ Сухумовъ.
— Ахъ, какіе-вы! Зачѣмъ-же вы это въ гости покушавши пріѣзжаете?
Матушка-попадья укоризненно покачала головой.
— Наливочки рюмочку не прикажете-ли? — угощалъ Сухумова священникъ. — У насъ есть особенная, на морошкѣ… Морошковая…
— Не пью… Запрещено… Вѣдь докторъ Нектарій Романычъ все еще держитъ меня на діэтѣ.
— А вѣдь морошка-то ягода цѣлительная. Она и отъ водянки, она и отъ почекъ, она и…
— Спиртъ… алкоголь… А алкоголь онъ считаетъ для меня ядомъ… Да и вообще…
— Ну, много-ли тамъ спирту!
— Нѣтъ, я прибавила и спирту… — созналась попадья. — Ягода-то водянистая, она очень ужъ разжилила водку, такъ я спирту…
— А мнѣ каждая капля спирта вредна, — говорилъ Сухумовъ.
Отецъ Рафаилъ улыбнулся и сказалъ:
— Хорошій онъ человѣкъ докторъ Кладбищенскій, и лѣкарь онъ хорошій, и рука у него легкая… Нашъ братъ семинаристъ онъ, но очень ужъ на водку нападаетъ. А иногда водка и исцѣляетъ.
— Онъ, какъ лѣкарство, ее признаетъ… Да, признаетъ… Но въ рѣдкихъ случаяхъ.
Сухумовъ говорилъ, а самъ думалъ о Раисѣ.
«Когда-же я съ ней объяснюсь? Когда-же я сдѣлаю ей предложеніе? Хозяева меня совсѣмъ заполонили», — мелькало у него въ головѣ.
Онъ допилъ свой стаканъ чаю.
— Еще стакашекъ? Теперь съ клубничнымъ вареньемъ или съ медкомъ? — заговорила матушка-попадья, видя, что стаканъ пустъ.
А ужъ изъ сосѣдней комнаты въ это время показалась Раиса съ подносомъ и подошла къ столу, чтобы взять пустой стаканъ гостя.
XLII
Сухумовъ не вытерпѣлъ. На лицѣ его изобразилось страданіе и онъ поднялся съ дивана.
— Простите, пожалуйста, отецъ Рафаилъ, но я долженъ переговорить съ Раисой Петровной, — сказалъ онъ. — Я за тѣмъ къ вамъ и пріѣхалъ.
— Съ ней? — удивленно спросилъ священникъ. — Говорите, говорите.
Попадья тоже широко открыла недоумѣвающіе глаза.
— Можетъ быть, вы хотите съ ней по секрету, такъ намъ слѣдуетъ уйти? — сказала она.
— Нѣтъ, Настасья Сергѣвна. Какой тутъ секретъ. Все равно вы должны узнать. Но я хочу кончить, чтобы знать — да или нѣтъ. Раиса Петровна, могу я?.. Я пріѣхалъ возобновить нашъ прежній разговоръ, который происходилъ съ вами у меня дома третьяго дня, но сегодня уже на оффиціальной почвѣ. Помните?