— Что это?
— Станок вышел из строя.
— Ну!..
— Займись, пожалуйста, дело очень срочное.
— Все срочное.
— Все одинаково срочным быть не может. Что-то идет в первую очередь, что-то во вторую.
Егор говорил с Зайцевым торопливо и как бы немножко виновато, будто для себя просил и стыдился, что приходится утруждать занятого человека. Он всегда говорил с Зайцевым так. Это началось еще в школьные годы. Мишка Зайцев был забиякой и крикуном. Правда, со своими он дрался редко, но часто нападал на ребят из других деревень. Привыкнув мальчонкой к Мишкиному верховенству, Егор и позднее чувствовал себя в разговоре с ним как-то напряженно, скованно. Чтобы скрыть эту окаянную напряженность, унизительную для заведующего мастерской, Егор порой переходил на грубоватый тон. Но Мишку не проведешь, он лишь усмехался и «гнул» свое:
— Ладно, посмотрю.
Зайцев говорит громко, недовольно, глядит насмешливо и зло. Он на всех глядит насмешливо и зло. Нахал. Ленив и жаден. И слишком уверен в себе.
— Повторяю: работа срочная.
Михаил посмотрел станок и подал наряд обратно Егору.
— Тут написано: заменить шестеренку! Там не только шестеренка… Там и с суппортом…
Токарь ничего не говорил Егору про суппорт, а хорошенько проверить станок у Егора не было времени — вызывал главный инженер совхоза, потом было совещание в конторе. Станок старый-престарый. Совхозная мастерская — не «Сельхозтехника» и тем более не завод, и старый станок сойдет.
Он проверил суппорт. Да, не в порядке.
— Займись!
Михаил смотрел теперь уже вопросительно.
— Определим потом… по затраченному времени.
Сказал и подумал: «Быстрой работы от Зайцева не жди».
«Затраченное время» — понятие неопределенное, оплатят по рабочим часам. Можешь поторапливаться, а можешь — с прохладцей, только делай вид, что вовсю «вкалываешь».
Зайцев просиял:
— По времени… А потом получишь гроши.
Странный у него голос: громкий и крикливый. Всегда крикливый, о чем бы ни говорил. В мастерской еще ничего, а на улице, в конторе и дома неприятно слушать.
— Да хватит тебе! — поморщился Егор.
— Что хватит? Что хватит?
— Ты же больше других зарабатываешь, вот что. К чему этот разговор?
— Я вкалываю, как окаянный, да чтоб еще меньше всех? Ту неделю, вон, до ночи шпарил.
— Ну, во-первых, не до ночи. А во-вторых, кто просил тебя оставаться? Кто?
— Я времени не жалею, только бы платили по-человечески. А то шиш получаешь. Хотя бы с этими… с рационализаторами… Навыдумывают, хрен знает чо, а я возись. Ведь это почти новую машину, никому не известную, делай.
— Ну уж новую!.. Да и какая там машина!
— Начальству, я вижу, все просто, — уже орал Мишка. — Конечно, команды отдавать — это не с молотком крутиться. Только разом и дерева не срубишь. Возьмем тот же навозоразбрасыватель. Какие расценки на него установили, позволь тебя спросить? Пользуетесь тем, что такую хреновину нигде, кроме нас, не делают. Какие вздумаете, такие нормы и расценки установите. А та ерундистика для удобрений… А переделка грузовиков в самосвалы?.. Горе, а не оплата. Слезы!..
Да, в совхозе часто делали различные приспособления по чертежам рационализаторов. И сами выдумывали названия этим приспособлениям. Изготовили навозоразбрасыватель. Его навешивают на трактор. У него восемь лопастей, они крутятся в разные стороны. Трактор подъезжает к куче навоза, лопасти захватывают навоз и быстро разбрасывают во все стороны. Сделали механизм, который режет и измельчает спрессовавшиеся минеральные удобрения. Ну и в отношении самосвалов… Сами сварили каркас, борта. В общем, обыкновенные грузовики переоборудовали в самосвалы. Ничего, получилось, инженер из сельхозуправления аж онемел от удивления: «Смотри-ка, самосвал как самосвал!»
Конечно, работал не один Зайцев, многие работали. А вот жалуется на плохой заработок только он, Зайцев.
— Послушай, ну как тебе не стыдно? Ведь ты больше двухсот в месяц зарабатываешь.
— Ну, выколачивал… А работа какая?
— Работа как работа.
— Да, нет!
— Что нет?
— Надо было не только кумекать, но и руками…
— Во всяком деле так.
Михаил усмехнулся:
— Дело делу рознь. Как говорится, легко поел, легко и сделал. Это только богатому деньги — не забота.
И пословицы какие-то подозрительные. Ну и тип!
С нормировщицей спорит: «Разве за такое время можно успеть? Ты что?! Какого черта у вас заработаешь? Это ты во всем виновата».
Но та — кремень, с характером, хоть закричись — не уступит, да еще на собрании подденет, обсмешит. Ухаживать пытался. Трудно сказать, всерьез или шутейно, но заметно было — ухаживает: вьется как молодой петух возле курочки… Он, Зайцев, такой волокита. Третий раз женат, теперешняя жена — учительница, серьезная, работящая, полная противоположность муженьку. Ходят слухи, что Мишка перед сватовством пригрозил учительнице: «Выходи, добром прошу. Не выйдешь — порешу и тебя, и себя». Однако было это в действительности или не было, Егор не знает, — село полно всяких слухов и достоверность их весьма сомнительна.