МОР
В моей жизни все было привычно и размеренно. Я делал то, что должен, и получал за это деньги. Каждый день забирал жизни людей. Я был готов ко всему, любая цель, любая сложность.
Я лучший. Убийца, киллер или снайпер, все знали меня как Мора, но никто не видел моего лица, никто не знал, что я за человек. Меня боялись, но во мне и нуждались, потому что я никогда не промахивался. Не жалел. Не грустил.
Я не испытывал обычных человеческих эмоций, мне не ведомы слабости, скорбь или грусть. Никогда не задавал вопросов, скорее сам отвечал на любой.
Я есть смерть. Быстрая или долгая, облегчающая человеческие страдания, или добавляющая их. Я тот, кто есть. И мне хорошо быть собой.
Было.
Я стоял в тени в сгущающихся сумерках, осматривая припаркованную машину. Молодая девушка вышла и побежала внутрь высокого здания одного из модных ЖК. Тут жили дети сильных мира сего.
Вовремя. Она всегда приходила вовремя, что являлось ее исключительной чертой. Но сегодня могла бы и опоздать, не стоило туда приходить настолько рано... Почему-то мысли о том, что она увидит там, заставили меня напрячься. Нехорошие мысли, учитывая, что я просто играл и сам ее сюда привел.
Это просто игра, как я говорил себе. Мне нравилось съедать ее эмоции. Вкусно было, а я гурман.
Да-да.
Мне интересно было за ней наблюдать. Девочка с огромными голубыми глазами и нежно-розовыми губами, расползающимися в улыбке от всякой ерунды. У нее длинные пушистые волосы, которые я любил перебирать в руках, рассматривая под лунным светом в комнате, пока она спала. Тонкий стан и бледная кожа, бархатная на ощупь.
Я знал, во сколько она приезжала домой, во сколько уезжала. Знал, что ест на завтрак, а что на ужин, видел, как тяжело работала. Модель. Казалось бы, что тут сложного, но она выкладывалась на тысячу процентов, и ее лицо было на каждом рекламном постере. Интересно.
Картинки с ней всплывали в моем мозге иррационально и довольно часто, будто бы она — это все, о чем я мог думать. Ее внешность, поведение, жесты и даже мимика — абсолютно все проделывало глубокие борозды в памяти, впечатываясь в нее железобетонно.
Я доподлинно знал все о ее семье, включая самые мерзкие подробности, знал, кто ее парень, и уже сейчас успешно выводил его на чистую воду. Пара кликов, и с телефона смазливого выблядка пришло сообщение ей. Но вот же ж незадача. Он не один. С одной из лучших подруг.
Играть жизнями людей — аморально, но мне было все равно, ведь интерес дороже выдуманных людьми правил. Особенно если этот интерес — мой.
Девочка просто не для него. Что-то внутри заставляло меня отвести ее от человека, переступающего через ангела во плоти, за которым я наблюдал пару месяцев. Это давало мне глоток чистого воздуха после очередного заказа. Они не были сложными, конечно, но переключиться хотелось. Тем более на такую цель, где я был исключительно наблюдателем за самым интересным представлением в своей жизни.
Любая охота заводила меня. Охота на нее — подавно. Порой я был на расстоянии вытянутого пальца, но она обо мне не знала. Потому что никто меня не знал и никогда не узнает. Я тень, что преследовала свою цель, а догоняя — уничтожала. Но тут я просто смотрел и иногда включался в игру поближе, чтобы почувствовать аромат и прикоснуться к игрушке в моих руках.
Каждый день я позволял себе чуточку больше, сегодня — еще один шаг. Мне мало предыдущих, хотелось еще и еще. Как на игле, на которую подсаживаешься и соскочить уже не в состоянии, сам уж точно.
Прошло минут двадцать, и тонкая фигурка выбежала из подъезда. Расплакалась и раскраснелась. Дрожащими руками Маша завязала волосы в небрежный пучок и осела на скамейке, прижимая руку к аккуратной груди. Как много люди придают внимания другим людям и их поведению…было время, когда я всерьез решил изучить этот вопрос, но не понял, потому что у меня не было заложено схожих с ними данных.
Я медленно приблизился к Маше, не попадая в зону видимости. К слезам я всегда относился одинаково никак, кто бы ни был передо мной. А это порой бывали и взрослые, и молодые, и дети. Нет, детей я не убивал и даже старался сделать так, чтобы они не становились свидетелями, но осечки бывали и у меня.
И все-таки я не хотел, чтобы из них выросло то, что выросло из меня. Может я понимал одно: никто такого не заслуживает.
Слезы Маши впервые за очень долгое время вызывали во мне злость на того, кто заставил ее плакать. Все просто. Когда я злился, это обычно выливалось в убийство. Нет триггера — нет проблем.
Но я очень давно не убивал из собственной прихоти. Мне было все равно на людей.
Вид заплаканной Вяземской застыл стоп-кадром в глазах. Без намеченной цели, скорее просто так, я схватил телефон и набрал незамысловатое сообщение той, от которой по-хорошему следовало бы держаться подальше.