Послушайте, я же не бесчувственный! Когда я узнал, что она мертва, я не мог смириться с этим. Сперва я подумал, что Эми наложила на себя руки, и если так, то виноват в этом я. Потом я узнал, что её убили – Боже мой, тут я вовсе не знал, что и думать! Я не мог представить, кто мог это сделать. И всё ещё не могу. Но знаю одно – если бы я признался, что привёл её в дом, убийцей тут же сочли бы меня. Так что я сделал вид, что ничего не знаю. Это было непросто. Когда я увидел её тело… Ну, вы видели, что у меня чуть не случился припадок, и я убежал.
Тогда я и понял, какая удача, что Эми так скрывала нашу связь. Я мог надеяться, что никто никак не сможет заподозрить меня. Конечно, нужно будет заплатить Дафне, и это будет недешево. Но если бы я раскошелился больше, чем она могла бы получить, выдав меня, она бы придержала язык. Любви у ней с Боу-стрит не было – Дафна предпочла бы вовсе не иметь с ними дела, если бы могла.
Оставалось только избавиться от Блисса. Я знал, где его найти – он сказал, что если у меня будут ещё поручения, то я могу приходить на старую мельницу. И когда весь дом улёгся спать, а за окном началась эта проклятая буря, я отправился к Блиссу. Когда я пришёл, он спал – тогда мне хватило и полминуты, чтобы понять, почему люди совершают убийства. Я мог просто пробить ему череп, и он больше никогда бы не открыл рта, чтобы навредить мне. Не знаю, оказался я недостаточно плох или недостаточно храбр, чтобы сделать это. Я разбудил Блисса, дал ему все деньги, что нашлись, в обмен на обещание проваливать и никогда никому слова не говорить про Эми и меня. Конечно, когда я увидел у Кестреля этот проклятый мешок, то решил, что Блисса нашли и разговорили, так что потерял голову. Теперь я рассказал всю правду, клянусь. Думаю, я скрывал улики – это преступление, но это хуже этого я ничего не сделал.
Повисла тишина. Её нарушил Джулиан, спросил:
- Как вы прокладывали себе с Эми путь через угодья?
Во глаза Гэя вспыхнула тревога.
- У меня не было ножа, если вы об этом! Когда я сказал «прокладывал путь», я имел в виду, что обламывал ветки и раздвигал кусты.
- Ты рассказал нам всё о своей последней ссоре с мисс Филдс? – спросил сэр Роберт. – Они требовала от тебя жениться на ней? Угрожала тебе?
- Угрожала мне? Как бы она могла?
- Ты говорил, что ничего не знал о связи между мисс Филдс – точнее, мадемуазель Дешам – и своим отцом?
- Вы все намекаете, что между Эми и моим отцом что-то было, но чтоб мне лопнуть, если я понимаю, – Гэй повернулся к полковнику. – О чём они говорят?
- Я надеялся, ты никогда не узнаешь, – тихо сказал Джеффри, – но я расскажу тебе. Я расскажу тебе всё.
Сэр Роберт поднялся и холодно посмотрел на Гэя.
- На мой взгляд, свидетельств достаточно, чтобы посадить тебя под замок. Но я оставлю это на усмотрение судьи, что займётся этим делом завтра. А пока что я сделаю то же, что и со слугой мистера Кестреля, когда подозревал его. Роулинсон, будьте добры, проводите Гэя в ваш кабинет и заприте там. Потом приходите в мой и составьте показания, что он сможет подписать.
- Неужели обязательно запирать? – взмолился Джеффри.
- А ты думаешь, я возьму с Гэя слово – слово джентльмена! – что он не попытается сбежать?
Гэй вздрогнул и отвёл взгляд.
- Могу я пойти с сыном? – спросил Джеффри.
- Хорошо. Но предупреждаю – если он попробует сбежать, я поймаю его и притащу обратно, даже если для того придётся поднять шум и крик на всё графство.
Гэй вышел – его конвоировали Джеффри и Роулинсон. Стоило дверям за ними закрыться, как МакГрегор выпалил:
- Простите, сэр Роберт, я знаю, что он ваш племянник – но как вы можете верить в тот вздор, что он наплёл?
- Я верю, – сказал Джулиан.
- Веришь? Ты веришь? – МакГрегор сузил глаза.
- То, что рассказал Гэй, очень на него похоже – запереть девушку в комнате в «наказание» для неё, и чтобы подшутить надо мной. Это объясняет и запертую дверь. Если бы она была мертва, когда Гэй уходил, зачем ему запирать комнату?