- Не знаю. Я не верил в его виновность, когда услышал всю историю.
- Я знала, что вы умны. Я знала с самого начала, что если кто-то и сможет загнать меня в угол, это будете вы. Как вам удалось?
- Я просто сверял время. Гэй сказал, что запер девушку в четверть шестого, а значит, она была убита между четвертью шестого и без двадцати шесть. Это полностью исключает полковника Фонтклера – он с пяти до шести вечера уезжал, и никак не мог вернуться в дом незамеченным. Если только не прибегнул к секретному проходу, но он говорил, что ничего о нём не знал, и я ему верю – любой, кто знал об этом тайнике, спрятал бы труп там. Сэр Роберт, леди Фонтклер, леди Тарлтон и Крэддок были в доме между четвертью шестого и шестью, но никто не мог оказаться в нужном месте в нужное время. Никто, кроме Гэя, не знал про девушку, никто не мог намеренно искать её, чтобы убить или по любой другой причине. На неё можно было лишь случайно наткнуться в промежуток между четвертью шестого и шестью, а это, скорее всего, были вы.
Кестрель остановился. Их разговор был таким невыразимо странным. Он так спокойно рассказывал Изабель как раскрыл её, а она слушала, зная, что стоит в шаге от гибели, от вечного разрыва с обществом, от утраты всех надежд. Но она смотрела на него так выжидающе, так интересовалась его объяснениями... Кестрель понял, что девушка уже давно попрощалась со счастьем и обществом. Если раньше она и боялась последствий своего преступления, этот страх уже прошёл. Он продолжил.
- Леди Фонтклер сказала, что не покидала оранжерею между четырьмя и шестью часами. Сэр Роберт был с ней, но один раз выходил за книгой в библиотеку, но при этом не поднимался наверх и не приближался к моей комнате. Да, Крэддок подъехал к парадной двери в двадцать минут шестого и пошёл наверх, но поднявшись по главной лестнице, он должен был направиться к своей комнате в главном доме – моя оставалась у него за спиной. Он надолго задержался у себя, ссорясь с леди Тарлтон. И, конечно, сама леди Тарлтон не бывала в моей комнате – она обыскивала крэддокову.
- Тетушка Кэтрин что-то искала в комнате мистера Крэддока? Почему?
- Вы ещё не знаете о письмах, что есть у него?
- Письма, которыми нас можно шантажировать, я думаю. Я понимала, что у него должно быть какое-то средство давления, иначе дядя Роберт не согласился на бы на брак мисс Крэддок и Хью. Но нет, я ничего не знаю. Откуда?
- Неважно. Я привык думать, что письма связаны с убийством, а оказалось, что это не так.
- Стало быть, вы исключили всех остальных, и виновная стала очевидна.
- Да. Я знал, что вы были неподалёку от моей комнаты полшестого или около того, когда шли к мисс Крэддок показать свои наброски. Гэй сказал, что когда он уходил, Эме горько рыдала. Я думаю, вы услышали плач и решили проверить.
- Да. Было странно вторгаться в комнату джентльмена, но я подумала, что должна разобраться, в чём дело. Конечно, я была удивлена, увидев, что дверь заперта, но ключ лежал рядом, так что я отперла дверь и вошла. Я бы отдала что угодно, чтобы этого не случалось, чтобы быть где угодно, но не перед той дверью с ключом в руках. Но я была там… Я вошла… Я поговорила с ней… И я убила её тем самым ножом, что показывала вам. Вы знаете, почему я убила её, мистер Кестрель?
- Я думаю, да. Вы можете не говорить об этом, если не хотите.
- Как вы можете знать? Я не думаю, что это понимает хоть кто-то из членов семьи, а у них было больше времени, чем у вас.
- Но я наблюдал за вами очень пристально и старался понять, что происходит в вашей голове. Ваши родственники, должно быть, не изучали вас так тщательно, просто потому что видели каждый день. Они считали, что знают вас. Они и не думали, что вам есть, что скрывать.
- Так вы подозревали меня с самого начала?
- Я не подозревал вас в убийстве. Но думал, что вы нечто скрываете, быть может, защищая свою семью. Так что у меня была причина следить за вами – точнее, у меня появился предлог. Вы же знаете, меня тянуло к вам с первой нашей встречи.
- И вы знаете, что я говорила вам не преследовать меня. Я не знала, какие беды навлеку на любого мужчину, которому небезразлична, но знала, что ничего не испытываю к вам. Надеюсь, вы не влюблены.
- Я мог бы влюбиться, это было бы легко. Вам было достаточно стать чуть мягче, и Бог знает, что бы со мной произошло! Говорят, Пигмалион влюбился в статую, но я не думаю, что это возможно. В ней должен был быть хотя бы намёк на живую женщину. Вы никогда не давали мне увидеть её в вас. Всё, что я знал о ваших чувствах и страданиях, я вычислил, связывая разрозненные факты, будто нанизывал бусины на нитку.
- Какие факты?
- Вы помните, как позволили мне взглянуть в ваш альбом? Я был удивлён, что вы рисовали всех родственников, кроме Гэя. Даже на том листе, где были портреты всех членов семьи, и на которых было видно, как в них проявляются фамильные черты лица, Гэя не было.