- Послушайте, вы не заставите меня выступить против Фонтклеров!
- Я не хочу, чтобы вы против кого-то выступали. Я больше всего ценю вашу беспристрастность. Здесь каждому есть или что скрывать или кого защищать. Это дом был настоящим клубком интриг ещё до того, как я сюда приехал – у Фонтклеров есть какая-то тайна, которую знает Крэддок и давит этим на них, чтобы устроить брак своей дочери с Хью. Не знаю, связан ли этот секрет с убийством, но не удивлюсь, если это так. Но я знаю, что мои шансы раскрыть убийство зависят о того, что я буду знать о Фонтклерах – их прошлое, характеры, связи. Вы знаете их уже очень долго и, кажется, хорошо понимаете. Ваша помощь будет неоценима.
- Дайте мне вескую причину помогать вам против моих давних друзей и соседей.
- Им ваша помощь не нужна, – просто ответил Джулиан. – А мне – очень.
МакГрегор сердито на него посмотрел.
- Тогда приходите вечером. Я закончу с пациентами, если не случится чего-то из ряда вон. Помните, то не значит, что я теперь доверяю вам. На самом деле, я просто хочу не спускать с вас глаз, потому что не знаю, чего вы можете натворить сами по себе.
- Спасибо, доктор. Я пока что постараюсь не сеять слишком много хаоса.
- Хаос! Вздор какой-то! И не смотрите так самодовольно!
Вернулись Роулинсон и Синдерби с особыми констеблями. Сэр Роберт раздал им приказы. Им предстояло выяснить, знали ли на землях Беллегарда или в соседних деревнях убитую девушку или хотя бы не видели ли её. Первым делом предстояло расспрашивать в местных трактирах и постоялых дворах. Наконец, констеблям предстояло узнать, не появлялось ли по соседству посторонних в последние несколько дней. Синдерби должен напечатать объявления, где бы давалось описание девушки и предлагалось сообщать всё известное о ней или её убийстве. Сэр Роберт собирался предложить сто фунтов любому, кроме соучастника преступления, кто предоставит сведения, которые помогут добиться приговора преступнику.
Прибыл и гробовщик. Пока он с сэром Робертом обсуждали будущие похороны, Джулиану позволили поговорить с Брокером. Вместе с Синдерби он прошёл в кабинет Роулинсона, где всё ещё сидел его камердинер. По пути Кестрель спросил:
- Он знает, что его собираются перевести в тюрьму?
- Я сказал ему, сэр. Он спокойно это принял.
- А что из себя представляет эта тюрьма?
- Не так плоха, как другие сэр. Темновата, окна там маленькие и высоко. Затхловата, может быть. Холодновата, но в такое время года это неважно.
Джулиан, что слышал, какими клоповниками бывают деревенские тюрьмы, предположил худшее. Он остановил Синдерби в коридоре.
- Так. Проследи, чтобы у него была удобная камера, хорошая кормёжка и обогрев, если потребуется. Об этом разговоре ему знать незачем.
- Тут слишком много денег, сэр… Я не знаю, что с ними со всеми делать.
- Делай, что хочешь. Пои его шампанским и корми салатом из креветок и сам угощайся, мне всё равно. Но проследи, чтобы Брокер ни в чём не нуждался. Я приду к нему завтра, и если увижу, что этим пренебрегли или плохо с ним обращались, с тем, кто окажется в этом виноват я буду очень неприветлив. Ты понимаешь?
- Да, сэр.
Они вошли в кабинет Роулинсона – тесную нору. Большую часть помещения занимал дубовый письменный стол, вокруг него гнездились полки со старыми книгами и стопки пергамента.
Брокер спал прямо за столом. Когда вошли Джулиан и Синдерби, он поднял голову и заморгал. Тут его лицо просияло.
- Сэр!
Джулиан почувствовал, что его уже незаслуженно считают спасителем и бросил острый взгляд на Синдерби.
- Нам нужно поговорить.
- Сэр Роберт не говорил, что мне можно оставлять вас один на один.
- А он велел тебе оставаться с нами?
- Ну… нет, он такого не говорил, нет.
- Тогда выйти. Если ты боишься, что я помогу Брокеру сбежать, запри нас снаружи.
Синдерби развернулся к двери, лишь бы не видеть этого требовательного взгляда.
- Всё в порядке, сэр, я… я не буду этого делать.
Он выскользнул из комнаты. Джулиан проводил его взглядом, чтобы убедиться, что никто из не подслушивает. Стоило ему закрыть дверь, как Брокер выпалил:
- Не могу сказать, сэр, как мне жаль, что врал сэру Роберту. Это всё из-за того, что когда тебя допрашивают, а со мной это бывало, ещё до того, как я встретил вас, сэр, ты никогда не говоришь всё, как есть, даже если тебя спросят, садится ли вечером солнце, и не в Лондоне ли стоит Лондонский мост. У меня такое последний раз было давно, но стоило сэру Роберту начать спрашивать, как всё будто вернулось. Я подумал, что что-то свистнули из вашей комнаты, а вы, может быть, сказали сэру Роберту, что я раньше был на руку нечист, а он и подумал, что я виноват, а то и что вы думаете, что я виноват. А если бы вы когда-нибудь подумали, что я мог вас обобрать, сэр… я бы просто лёг и умер. Так что я сказал, что выходил из дома погулять до самого ужина. Я не знал, что они могут понять, что я вру. А теперь они думают, это я пристукнул ту деваху в вашей комнате, а это совсем дурно для вас, сэр.