Джулиан подумал, что эта история звучит правдиво. Царапины на ножницах вполне могли появиться от того, что ими лезвиями пытались вскрыть несгораемый ящик или его замок. А представить, как леди Тарлтон в ярости бросается на ящик и ранит себе палец было ещё проще. Он понимал, почему он лгала раньше – ей пришлось бы объяснять, что она искала в комнате Крэддока, а так могла выйти наружу история с письмами полковника Фонтклера. Крэддок поддержал её ложь, чтобы сохранить в тайне свой рычаг давления – власть шантажиста иссякает, когда секрет, что он угрожает выдать, становится известен всем. У Крэддока и Фонтклеров были разные стремления, но цель одна – скрыть преступление Джеффри любой ценой.
- Крэддок вернулся с прогулки в двадцать минут шестого, – сказал Джулиан, – и, если верить моему осведомителю, вы оставались в его комнате даже полчаса спустя. О чём вы говорили всё это время?
- Кто ваш осведомитель?
- Я хотел бы сохранить его или её имя втайне от вас.
- Не сомневаюсь, что это какой-то нечестный слуга. Если я узнаю, кто это был, он будет уволен без рекомендаций. Подслушивать у дверей!
- Леди Тарлтон, – тихо сказал Джулиан, – за что вы себя корите больше двадцати лет?
Она бросила на него резкий, опасливый взгляд и через мгновение сказала:
- Я всегда хотела, чтобы Крэддок был наказан за то, что позволит себе вольности в отношении меня. Но мы с Робертом решили замолчать это, чтобы сохранить мою репутацию. Конечно, я была ни в чём не виновна, но это не спасло бы от скандала. Злонамеренные люди могли бы сказать, что я поощряла Крэддока. Потому Роберт дал ему рекомендацию и расплатился в обмен на то, что Крэддок никому не будет рассказывать, почему ему пришлось покинуть Беллегард. Позже я пожалела, что мы так мягко с ним обошлись. Он почти что попытался принудить меня. Он должен был быть арестован. За это милосердие я и корила себя все эти годы.
Джулиан поднял брови, но сделал никаких замечаний.
- В вашей ссоре с Крэддоком вы грозили предать его, если он что-то о вас расскажет. О чём шла речь?
- Я не хотела, чтобы он рассказал моей семье, что поймал меня за обыском. Мне и без этого было плохо. Я сказала – я пригрозила предать огласке, что он шантажирует нас письмами Джеффри. Он не поверил, что я решусь на это. Он знал, что я не хочу, чтобы позор Джеффри стал общеизвестен, – её глаза сузились. – Что ещё слышал ваш шпион?
- Мистер Крэддок сказал, что вы пожертвуете ради своей репутации чем угодно. Он сказал, что хочет, дабы весь мир узнал то, что узнал он, когда пришёл и застал вас… где?
- В своей комнате, за попытками вскрыть несгораемый ящик, – нетерпеливо ответила она. – А как вы думаете где? В вашей комнате, над трупом девушки?
«В том-то и корень проблемы», – уныло подумал Джулиан. Связано ли всё, что он сейчас услышал, с убийством? Что же, по крайней мере, он узнал, чем Крэддок сумел подчинить себе Фонтклеров. И поскольку между шантажом и убийством легко выстроить связь, и Джеффри Фонтклеру, и Марку Крэддоку предстоит многое объяснить.
Вернувшись в гостиную, Джулиан попросил сэра Роберта о разговоре с глазу на глаз. Они вернулись в небольшой кабинет в задней части главного дома, где две ночи назад все обитатели дома осматривали тело убитой. Интересно, захочет ли кто-нибудь когда-нибудь снова сесть на этот диван?
- Днём у меня был Синдерби, – сказал сэр Роберт. – Он рассказал мне, что Морли видел Блисса вместе с убитой. Он упомянул, что уже рассказывал и вам.
- Да. Блисса ещё не нашли?
- Нет. Один из особых констеблей ведёт расспросы. Найти его будет несложно. Он слишком стар и у него нет ни лошади, ни экипажа, чтобы быстро исчезнуть. Кроме того, он привык часто останавливаться, просить подаяние и навязывать свои товары. Впрочем, не думаю, что от него мы узнаем что-то полезное. Кажется, он лишь раз поговорил с девушкой и указал ей направление
Джулиан подумал о серёжке и прядке волос, что он завернул в бумагу и спрятал в коробочку от зубного порошка у себя в дорожном несессере. Эти улики указывали на нечто большее, чем случайная встреча и минутный разговор на улице. Но Кестрель не мог убедить себя рассказать сэру Роберту об изысканиях на старой мельнице.
- Именно о рассказе Морли я и хочу поговорить, – сказал он. – Я сожалею, что поднимаю столь болезненную для вас тему, но леди Тарлтон рассказала мне о письмах полковника Фонтклера, – он повторил её рассказ о шантаже Крэддока и её попытке взломать несгораемый ящик.
Сэр Роберт выслушал это с неожиданным спокойствием.
- Мне стало немного легче от того, что вы тоже об этом знаете, – тихо сказал он. – Нам было всё сложнее скрывать тайну Джеффри от вас. Порой я думал не стало ли это убийство нашим наказанием за то, что мы утаивали вину моего брата. Как раз в тот миг, когда мы больше всего хотели избежать внимания, это преступление вывело на свет каждое наше действие, мысль и чувство. Будто стало насмешкой над нашими секретами и угрозами Крэддока. Мистер Кестрель, мой брат – преступник, а я – судья. Я скрывал его преступление, и оправданий этому нет. Если вы решите предать это огласке – вы поступите как подобает британскому подданному, и я первым одобрю такое решение!