Невесело усмехнувшись, он протянул свободную руку, осторожно убрал падавшие на впалую щёку жены растрепавшиеся длинные волосы и тихо вздохнул. Ей тоже было… непросто. Очень. И за это Джеральду, увы, некого было винить, кроме себя. Да, он знал, что это неправильно, и Элис, конечно, всегда была весьма убедительна в своей аргументации о глупости подобных сентенций, но…
За последние месяцы мысль, что, возможно, их решение – это большая ошибка, не покидала его ни на минуту. Она крутилась в голове, словно назойливое насекомое, раздражая и выводя из себя. После того, через что они оба прошли в прошлом году, и за что Джеральд тоже был перед Эл виноват, решаться так сразу, да и решаться вообще, было ошеломительным безрассудством. И глупостью. И… Чёрт. Он и правда, похоже, неоправданно рисковал. В конце концов, ему уже сорок четыре, у него есть всё что нужно, и он прекрасно прожил бы жизнь так, как она есть сейчас. Наверное. А потому, по мнению Джеральда, с его стороны хотеть большего было совсем уже наглостью. Но Элис… Элис.
Ради бога, наверное, они просто сошли с ума! Он сошёл. Точно. Абсолютно и бесповоротно. А если что-то случится? А если пойдёт как-то не так? У них и сейчас не всё гладко, но что будет дальше? Он так привык, что мог контролировать каждую мелочь: выбрать больницу, назначить удобный приём, расспросить о каждой чёртовой букве в анализах. Да за эти годы он научился считать в уме дозировки быстрее и лучше любого врача! Он мог… да вообще всё! Наученный собственным опытом Джеральд привык алгоритмизировать каждый нюанс, лишь бы не допустить малейшей ошибки! Так что теперь он был растерян, когда впервые вступил в ту страшную область, где не мог ничего. Совершенно. И эта беспомощность, что одолевала его всякий раз, когда Элис вдруг останавливалась посреди их прогулки и медленно выдыхала, судорожно держась за живот, сводила с ума. Он не понимал. Он никак не мог просчитать. И он, конечно, боялся. Боялся, что они оба слишком рискуют. Что она слишком рискует.
Конечно же, Джеральд осознавал, что подумать об этом стоило ещё в тот момент, когда Элис его только осторожно спросила. Но глупо теперь отрицать, ведь в первые несколько лет их отношений и брака он тоже безумно хотел и осторожно мечтал. Совсем чуть-чуть. На краешке всегда занятого сотней других проблем мыслей. Но ведь хотел! И думал! Уж перед собой-то Джеральд теперь не увиливал. А потому, наверное, так легко согласился, ведь ни один из них не представлял, чем всё обернётся. Они были счастливы. Они только что навсегда зачеркнули жуткое прошлое, раздали долги, расплатились с проклятой вселенной. Господи, да всё наконец-то просто закончилось! И вот, казалось бы, вперёд, Джеральд Риверс. Это твой шанс доказать, помочь, поддержать. Ты же сам ей обещал!
Однако неожиданно выяснилось, что очень многое в их спланированной жизни вдруг может пойти наперекосяк. Но тогда Джеральд ещё глупо верил, что справится. Вот идиот. А потом были два жутких месяца в больничной палате, где Эл улыбалась ему потрескавшимися до крови губами, покуда сама едва не сливалась с сероватым оттенком укрывавших её простыней. И нависшие, словно призраком прошлого, хищные капельницы с ворохом датчиков. И бессонные ночи, и ленты кардиограмм, и бесконечные листы назначений, а ещё, разумеется, страх. Это всё было потом. Но именно тогда, в одну из таких вот безумных ночей, Джеральд впервые задумался, что, возможно, лучше было бы сказать «нет». Это того однозначно не стоило. Потому что, да, он хотел, – с каждым днём всё отчаяннее и сильнее, – но не такой ведь ценой! Не ценой жизни Эл! Да вот только менять что-то уже слишком поздно. Жизнь – это не код. Её не перепишешь.
Джеральд прикрыл глаза, медленно выдохнул, стараясь прогнать беспокойные мысли, и вдруг ощутил, как давление на ладонь сместилось чуть влево. И он хотел было уже снова бросить в сторону одеяла тот самый взгляд, как вдруг услышал:
– От твоих тоскливых вздохов, Джеральд Риверс, вот-вот зачахнет мой последний цветок на окне.
Он повернулся и встретился с прищуренным взглядом. Элис смотрела на него сонно, но всё же насмешливо.
– Думал, ты спишь. Только не говори, что этот молодой человек опять тебя разбудил, – тихо пробормотал Джеральд и мягко провёл рукой по животу, который немедленно отозвался парой толчков.