За ночь никто не бежал, и караван двинулся в прежнем порядке. Овцы и две козы отлично шли под надзором особого пастуха. Козы были нам особенно полезны; они всегда бежали во главе стада, увлекая за собой более вялых овец. Кроме того, я каждое утро пользовался чашкой козьего молока к чаю.
По причине все усиливавшегося холода палатку мою подвергли некоторой переделке, сложив нишу, изображавшую будуар, отчего задняя стена стала плотнее и непроницаемее для ветра. Края же пол палатки стали подтягивать под войлочный ковер и придавливать багажными ягданами. Таким образом, уничтожался сквозняк, и палатка стойко держалась даже при сильном ветре.
Далее путь наш пошел слегка в гору. Грунт был настолько рыхлый, что копыта лошадей уходили в него целиком, поверхность же такая ровная, что, если бы не русла, оставленные дождевыми потоками, едва ли можно было бы определить, в какую сторону она имеет уклон. Вдобавок почва была пропитана сыростью после недавно выпавшего снега, и животным нашим стоило большого труда подвигаться по ней.
Дождевые борозды направлялись к западу, пока мы не достигли небольшого озерка, имевшего в ширину всего несколько сот метров. Вероятно, оно является одним из истоков Кара-мурана, но теперь было совершенно отрезано от верховьев реки. По следам, оставленным водой на берегах, видно было, что в половодье уровень воды в озерке повышается. Вода в озерке была слегка солоновата; в расстоянии нескольких футов от воды вокруг озерка шло кольцо выцветов соли.
Отсюда мы повернули к юго-востоку. Недолго шли мы по новому направлению, как наткнулись на небольшой источник, где и решили, ради верного обеспечения водой, разбить лагерь. Окрестность была совершенно безжизненной. Только кое-где высовывал свои похожие на войлок кусты неприхотливый япкак, и наши проголодавшиеся животные с жадностью принялись поедать их.
Вода сочилась из почвы по каплям, и в нескольких метрах дальше источник уже иссякал в песке. Люди вырыли небольшую яму, в которой понемногу и скопилась вода. Животных напоили по очереди. Сегодня мы сделали 21 километр, а в два предыдущих дня 26,7 и 28,7 километра.
10 августа запись в дневнике гласит: «Лихорадка Фонг-Ши все усиливается, пульс достигает 120 ударов в минуту, голова болит ужасно. Он смотрит совсем умирающим и думает, что с каждым днем ему будет все хуже. Я решил отослать его обратно. Ислам тоже опасается, что Фонг-Ши умрет, если мы потащим его за собой дальше, или что его болезнь причинит нам долгую и гибельную в этих местах задержку.
Да, насколько прежде общество Фонг-Ши было приятно, настолько же тягостно оно стало в последние дни, когда он непрерывно стонет и жалуется на свои недуги.
Но как же теперь быть с китайцами? Забраться вовнутрь Китая без переводчика не особенно приятная перспектива. К счастью, я уже успел извлечь некоторую пользу из общества Фонг-Ши, заучил важнейшие слова, а остальному нужда выучит.
В общем Фонг-Ши обошелся нам не дешево. Он уже получил жалованье вперед за три месяца, а теперь мне предстояло еще оплатить его обратный путь да снабдить его лошадью, продовольствием, запасом хинных облаток, шубой и провожатым на случай, если он сляжет дорогой. Он решил немного отдохнуть в Далай-кургане и простился со мной растроганный и благодарный.
Горделивые мечты молодого китайца въехать в ворота Пекина, узреть резиденцию своего баснословно могущественного императора и, быть может, с моей помощью добиться там положения и наконец сменить свою оставленную в Хотане супругу тюркского происхождения на кровную китаянку, — все эти мечты рассеялись, как дым у подножия Арка-тага. Молчаливый, грустный стоял Фонг-Ши среди этой пустынной местности, глядя вслед нам, стремившимся к желанной, далекой цели!»
Ночью шел порядочный снег, и почва была еще совсем сыра, когда мы двинулись по долине, где стояли лагерем. Решили, что лошадиный караван, подвигавшийся быстрее, будет впредь выбирать направление, причем Исламу было только внушено держать курс по возможности на юг, чтобы мы наконец могли перейти через Арка-таг. Вообще же он должен был сообразоваться с условиями поверхности и с силами караванных животных. Мне никогда и не случалось быть недовольным его выбором, так как у него был зоркий, верный глаз и он отлично соразмерял силы верблюдов.
Мало-помалу долина расширилась и перешла в волнистую нагорную равнину. Налево от долины показалась удивительно живописная горная страна, представлявшая собрание сплюснутых и плоских конусов с зубчатыми боками. Конусы состояли частью из красноватого песчаника, частью из необычайно твердой, кирпично-красной горной породы, похожей на брекчию.