Мои пальцы неосознанно сжимаются в кулаки. Я закрываю глаза и медленно вдыхаю. Я дам шанс. Но не Мирону, а себе и Самсону.
— Для моего брата, — я сверкаю глазами в сторону Мудака. — Не для тебя.
— Пофиг, — сам Мирон, похоже, изрядно злится. — Мы можем просто покончить с этим? Быстрее начнём – быстрее закончим.
— Отлично. Для разминки пробежка в три километра. Вперёд.
Я срываюсь с места первой, адреналин прокачивает мои мышцы. Всегда ненавидела, когда люди заставляют делать что-то, пока сами отдыхают в стороне. К тому же мне нужно выпустить пар, а что может быть лучше пробежки?
— Хорошо, тренер, что дальше? — на лице Мудака играет насмешливая улыбка, а в глазах – огонёк.
Свежий воздух действительно подействовал на него успокаивающе.
— Отжимания. Тридцать. Нет, Семьдесят! Раз уж ты такой нахальный.
Мирон опускается на траву и с лёгкостью справляется с отжиманиями за пару минут.
— Нет, это ты ведёшь себя нахально, — он говорит, выпрямляясь. — Мне просто нравится тебя раздражать.
— Не советую продолжать в том же духе! Где ты обычно тренируешься? Мне нужно увидеть, как ты дерёшься.
— Разве ты не видела?
— Ты забрызгал меня кровью, так что нет, — вспоминая ту ночь, я кривлюсь, — большую часть я пропустила.
Мудак опускает взгляд на мою грудь, прикрытую толстовкой, где в прошлый раз оставил пятна, медленно поднимает глаза к моему лицу. Неужели Мирон всерьёз думает, что это уместно? Я говорила, что он засранец?
— Тогда поехали.
Мирон открывает мне пассажирскую дверь чёрной спортивной машины, что само по себе неожиданно. И то, что он, оказывается, может быть джентльменом, и… Моя челюсть приклеивается к земле, я откровенно пялюсь на гладкую поверхность авто.
— Может, ты уже сядешь? — Мирон нетерпеливо подталкивает меня.
Я поджимаю губы и осторожно юркаю в салон, держа руки на коленях. Боюсь к чему-либо прикоснуться. Мирон за рулём, заводит машину и трогается с места.
— Блин, я не знаю, чем могу помочь, если ты уже выигрываешь достаточно, чтобы содержать такую малышку.
Его взгляд скользит по моему удивлённому лицу, по приборной панели и возвращается на дорогу.
— Всё окей, — Мудак чуть заметно ухмыляется.
— Я бы хотела, чтобы у меня тоже было всё окей, — я не могу сдержать горький смех в конце. Ага, фантазёрка.
— Кирилл сказал, сколько ты будешь получать?
— Нет, но, предполагаю, моя зарплата считается деньгами, так что я не против.
Мирон издаёт какой-то странный звук, мелькает улыбка, а я чувствую триумф из-за своего сарказма. Ему хотя бы нравится мой «юмор».
Через пару минут Мирон заезжает на стоянку, паркуется, а я плетусь за ним. Мудак отпирает входную дверь соседнего здания, проходим через небольшой коридор, лифт и ещё одну дверь.
Мы оказываемся в огромной комнате, чем-то отдалённо напоминающую танцевальную студию. Деревянные полы, по одной из стен тянется зеркало. А потом я замечаю первоклассное боксёрское снаряжение и панорамное окно в пол. Мы довольно высоко и вид на город потрясающий. Перед глазами открывается какая-то новая реальность.
— Ва-ау! — я выпаливаю и разворачиваюсь к Мирону с полным восхищением.
— Да, мне тоже нравится, — его губ касается застенчивая улыбка. — Использую этот вид как напоминание, что не нужно терять голову.
— Вид?
— Ну-у, — Мирон сосредоточен на каком-то оборудовании, поэтому не замечает, что я изучаю его, — многое заставляет чувствовать, что я на вершине мира, могу покорить всё, что угодно. А потом смотришь вниз, на людей, и вспоминаешь, что ты такой же маленький. Один неверный шаг, одно несбывшееся ожидание, и я могу потерять всё.
То, как Мирон говорит, наводит на размышления. Здесь улавливается скрытый смысл. На его плечах тоже лежит груз. Он словно приоткрывается какую-то часть себя. Часть, которая скрыта под маской бойца. Я сдерживаю себя от любопытных вопросов. Мирон, возможно, поделился этим не потому, что я так близка ему, а потому что это был момент уязвимости. У каждого свои собственные тяжёлые моменты.