– Тогда на меня не влезет ни одно платье. – Держась за него рукой, Александра стянула с себя панталоны.
– Ну так купи себе платье побольше.
– Ладно, Кристофер. – Она шутливо толкнула его, и он упал на кушетку.
Теперь Александра стояла перед ним почти полностью обнаженная, и Кристофер, притянув ее к себе, принялся ласкать ее грудь. Александра запрокинула голову и застонала, когда он коснулся губами сосков. Ее ноги подогнулись, и она опустилась к нему на колени. Его ласки становились все более страстными, движения порывистыми. Вдруг Александра почувствовала, что Кристофер больше не целует ее. Она подняла голову и увидела, что он держит в руках ее медальон. Цепочка запуталась в волосах, когда Александра срывала с себя одежду.
Кристофер медленно поднял глаза: на его лице было написано замешательство и смущение. Словно защищаясь, Александра выхватила медальон у него из рук и сжала в кулаке.
– Как давно ты это носишь? – тихо спросил он.
– С того момента, когда получила его от тебя в подарок.
Наступила напряженная тишина, как будто и не было той безумной страсти, которая только что чуть не заставила их обоих потерять голову. Казалось, в этот миг между ними пролегла вечность, вместившая целую жизнь, полную незаданных вопросов, гнева и невысказанных упреков.
– Зачем? – спросил Кристофер.
Оба они по-прежнему тяжело дышали. Александра все еще была полна желания, ей хотелось прикоснуться к Кристоферу, сжать его в своих объятиях, но она боялась пошевелиться и продолжала сидеть, настороженно глядя ему в глаза, вцепившись в дорогой ей медальон, как будто боялась раскрыть перед Кристофером свое сердце и выдать самые сокровенные секреты. Она все еще не была готова к этому.
– Ты и я – мы уже не те, что были, – прошептала Александра. – И не важно, что осталось у нас в прошлом.
Кристофер отвернулся, а когда вновь взглянул на нее, в его глазах не было уже ни гнева, ни холода.
– Может быть, я и изменился. – Он отвел прядь волос со лба Александры. – Наверное, сейчас я еще многого не понимаю.
– Но ведь мы вместе, и это должно тебе многое объяснить.
– Что именно? – Взгляд Кристофера скользнул по ее лицу. – Что я нахожу тебя чертовски привлекательной? И что мне не удается мыслить разумно, с тех пор как ты опять появилась в моей жизни? И что больше всего мне хотелось бы прижать тебя к этой стене и...
– Как у тебя хватает наглости так грубо говорить обо мне, Кристофер Донелли? – Александра сердито ткнула его пальцем в грудь. – Неужели ты еще не понял: все, что было между нами, по-прежнему живо!
– А ты уверена, что все это еще не превратилось в мусор, в хлам, в скопище жалких ошибок?
Возможно, Кристофер и не хотел обидеть Александру, но его слова причинили ей острую боль.
– Не важно, что ты ушел тогда, много лет назад, – тихо сказала она, проводя рукой по его густым темным волосам. – Я понимаю, ты сделал то, что считал нужным...
Не дав ей договорить, Кристофер обхватил ее за талию и поставил на ноги, а затем и сам встал с кушетки. Теперь он смотрел на Александру так, как будто она вдруг обернулась многоголовой гидрой.
Подойдя к шкафу, Александра достала домашний капот и набросила его на плечи.
– Твой отец угрожал мне трибуналом. Господи, Алекс, я не ушел – я был выслан, и тебе это хорошо известно.
– Ты так ни разу и не написал мне, ни разу не спросил о своем сыне. Ты бросил меня.
– Я не писал? – удивленно спросил Кристофер. – Но мы ведь договаривались, что я приеду за тобой, – меня не могли держать в Индии вечно. А потом я узнал о смерти нашего сына и одновременно получил извещение о том, что ты не возражаешь против признания нашего брака недействительным. К тому времени мы уже год как не были мужем и женой.
– Тогда мне было всего восемнадцать. Брак мы заключили без разрешения папы, и англиканская церковь не освятила его. Я не смогла бы ничего сделать, чтобы избежать признания его недействительным, даже если бы очень захотела.
– Но ты даже не попыталась. – Голос Кристофера дрогнул.
Александра прижала к себе медальон и гневно воскликнула:
– Не смей указывать мне, что я должна была сделать и чего не должна! У тебя нет никакого права судить меня. – Ей хотелось выкрикнуть это ему в лицо, но она была вынуждена сдерживать себя из опасения, что ее могут услышать в усадьбе. – После рождения нашего ребенка я серьезно заболела и все же ждала целых восемь месяцев, что ты вернешься за мной. Я собиралась бежать с тобой и все время была наготове.
– Куда бежать, Алекс? – В голосе Кристофера внезапно послышалась усталость. – Если бы ты была хотя бы дочерью какого-нибудь викария или деревенского сквайра. Но ведь речь шла о единственном ребенке и наследнице лорда Уэра. Я думал об этом с самого начала, когда впервые поцеловал тебя. Уже тогда мне был вынесен приговор.
Глаза Александры наполнились слезами, вспышка гнева сменилась отчаянием.
– Когда я оправилась настолько, что смогла двинуться в путь, то оставила отца и вернулась в Уэр. В это время как раз начался мятеж в Индии, а потом восстание превратилось в войну. Я не могла добраться до тебя. Позднее, когда, узнав, что ты ранен и тебя освободили от службы, я приехала в Карлайл, твоя семья не пустила меня к тебе. Примерно через год после этого я вернулась в Уэр, а ты так ни разу и не попытался встретиться со мной. Потом в Англию вернулся мой отец, и мы с ним заключили своего рода мирный договор, прежде чем я согласилась переехать в Лондон.
– И что же он предложил тебе?
Александра нервно обхватила себя руками. – Продолжить образование.
– Понятно. – Губы Кристофера сурово сжались. – Ты пользуешься привилегиями, о которых другие могут только мечтать.
– Своими успехами я обязана исключительно себе.
– В этом я не сомневаюсь, – помолчав, ответил Кристофер.
– А что, это предосудительно?
– Честно говоря, – Кристофер задумчиво провел рукой по волосам, – я не знаю, что здесь правильно, а что нет.
– Правильно лишь то, что мы вместе. Я не знаю никого, кто мог бы сравниться с тобой.
Кристофер мягко коснулся ее щеки.
– У тебя не так много знакомых, Алекс.
Александра повернулась и опустилась на колени. Протянув руки, она достала из-под кровати пыльную коробку, затем, сняв крышку, выложила на кровать содержимое – брачное свидетельство, старые газетные вырезки, письма. Разноцветная мозаика жизни Кристофера за последние десять лет, заботливо собранная ее рукой и аккуратно сложенная стопкой.
– Теперь скажи, что ты совсем не думал обо мне все эти годы, – бросила она с вызовом.
Кристофер долго молчал. Иногда он с болью вспоминал о том, как резко вычеркнул Александру из своей жизни много лет назад; тем более ему не хотелось знать, что она тосковала о нем все эти годы и мучительно переживала их разрыв. Все, к чему он стремился, – покончить с этим навсегда, подавить свои чувства. Он боялся того, что жизнь ничему не научила его.
Кристофер поднял голову, встретил взгляд Александры, и она мгновенно прочла правду в его глазах.
– Так ты никогда не вспоминал обо мне? Неужели ни разу?
– Какое это имеет значение. Да, я жил настоящим, не сожалея о прошлом? Разве это так важно? Я солгал бы, если бы сказал, что вспоминал о тебе. Неужели мне нужно было умирать вновь и вновь, Алекс?
Александра не отвечала, ее взгляд был устремлен в пол, как будто он вдруг зашатался у нее под ногами. Глаза ее были полны слез.
Внезапно она шагнула к Кристоферу и обняла его.
– Но ты же пришел сюда сегодня; – прошептала она, уткнувшись ему в плечо. – Это и есть правда.
Кристофер не знал, как ему быть и вправе ли он продолжать отношения с Александрой. Насколько было бы проще, если бы речь шла лишь о чувственной стороне их связи, о вожделении и ни о чем больше. Искренность, с которой она открывала перед ним свое сердце, пугала его. Все же он обнял Александру, и теперь они стояли, тесно прижавшись друг к другу.
– Ты опасаешься за свою репутацию и репутацию своей семьи, в случае если кто-нибудь узнает о нас с тобой, верно? – спросила Александра.