Эртхиа помотал опущенной головой.
- К чему об этом говорить? Нет, сестра, чудесного во мне нет ничего. Если бы было... Разве мы так встретили бы сегодняшний день?
Он помолчал, гладя ее руку.
- Пора мне.
- Сделай что-нибудь! - Атхафанама повалилась к его ногам, обхватила колени.
Эртхиа рассердился, схватил, потащил ее вверх.
- Что ты, женщина! Так просят только мужа. И... он у тебя бог. Может быть, он может что-то сделать для тебя?
Атхафанама, шатаясь, отошла от него, захлебываясь рыданиями.
- Да почему ты просишь меня? - возмутился Эртхиа. - Я - просто человек, как и ты. А Ханис...
- Не может он ничего сделать. Не может. Я и говорить с ним об этом не смею. Знаешь ли, почему он так мало участвует в делах правления и почему проводит все время в библиотеке? Да он ее еще в детстве всю наизусть выучил. Но он ищет... Искал. А вчера он пришел весь черный и не разговаривал со мной. Но я-то его понимаю, о, как я понимаю все, чего он мне не говорит!
- Он что-то нашел? - нахмурился Эртхиа.
- Нашел. И это - не то, на что он надеялся.
- Так мне надо спешить, - встрепенулся Эртхиа. - Сегодня - Великий Совет, а Ханис там один.
- Если кто-то и может сделать невозможное, это только ты.
Эртхиа кивнул, повернулся и бегом бросился к парадному крыльцу. Недалеко пробежав, замер как вкопанный.
- Почему это я?
- А кто же? - Атхафанама вытирала лицо рукавом. - Ты всегда делал то, что невозможно.
Эртхиа открыл было рот, чтобы возразить. Но вспомнил, что торопится, упрекнул себя за долгий и, кажется, бессмысленный разговор с женщиной, не велел себе тратить время зря - и пустился бежать.
О брате
Ханис ждал его не в зале Совета, а в затемненном маленьком покое в глубине дворца, куда и проводили Эртхиа.
На торопливое приветствие он ответил рассеянным взглядом, махнул рукой.
- Не отменил же ты Совет из-за моего опоздания? - испугался Эртхиа.
Ханис покачал головой.
- Не из-за тебя, нет. Новые новости. Невозможно собирать Совет сейчас, пока удо не помирятся с купцами.
- Что еще случилось?
- Удо перекрыли караванные пути.
Эртхиа придвинул поближе к Ханису кресло, уселся удобно, расправил полы кафтана на коленях.
- Действительно, новые. В чем дело?
- Проходивший через земли Черных Лисиц караван увез девушку-степнячку. Из хорошего рода. Троюродная, что ли, племянница Урмджина.
- Аэши? - Эртхиа не мог отделаться от привычки звать вождя Девяти племен прежним именем. - И что он - решил меня отрезать от родного Хайра? А девушка? Ее украли?
- К ней сватались, и не раз. Родители не соглашались. Ну и...
- Кто сватался? Купец?
- Сын купеческий.
- И что Аэши? Сам ведь увозом женился.
- Сейчас не война. Главное слово за женщинами. А они против.
Эртхиа оттопырил губы. Да с чужими обычаями не поспоришь.
- Чей сын? - уточнил он для порядка.
- Атакира Элесчи. Первый купец в Аттане - и такой скандал! Сыну он, конечно, объяснит, что к чему. Да поздно.
- А вернуть девушку?
- Уже спрашивали. Не примут. Сама, говорят, сбежала, родителей ослушалась.
- Ах вот оно что... А то другие спросившись бегали! Ну так выкуп за невесту, да и дело с концом! Что, у Элесчи денег и товара не най...
- Не берут.
Минуты три Эртхиа говорил безостановочно, на одном дыхании, но ничто из предложенного им не годилось, чтобы помирить кочевников с купцами.
- ... и купцов тех и кочевников!
- Знаешь, что теперь говорят в Аттане? - осведомился Ханис, когда соправитель выдохся.
Эртхиа помотал головой, не выказывая, впрочем, особого желания узнать.
Ханис счел необходимым все же просветить его.
- Пусти, говорят, кочевника в степь. А потом поди выгони...
- Но Ханис же! Ведь у нас не было выбора! То есть, у вас - это вообще не я придумал. Теперь понятно, почему твой отец не согласился взять в союзники удо. Но ведь надо теперь договориться...
- Надо. Я думаю, ты сам поедешь? Элесчи уже пытался уладить дело переговорами и подарками.
- А что? - обрадовался Эртхиа. - Вдвоем с Аэши мы этих старух еще как уломаем. И мне бы... проветриться не мешало. А послушай! Если предложить им взамен их невесты - другую, из хорошего рода, из купеческого сословия? Может быть, возьмут?
- Возьмут. Может быть. Я думал об этом. Надо только уговорить Элесчи.
- Почему Элесчи?
- А кому это дело расхлебывать? Или ты думаешь, каждый купец в Аттане мечтает отдать свою дочь за пастуха?
Эртхиа покачал головой, повздыхал.
- Ладно. Я сам и с Элесчи переговорю. Только без огласки. Дело такое... семейное. Не стоит его во дворец вызывать.
- Да почему же? - возмутился было Ханис. Но Эртхиа замахал руками.
- Сейчас и пойду, только переоденусь. А ты вели-ка мне в дорогу коней собрать и весь припас. И дарну, дарну не забудь, пошли за ней в мой дом. Под хорошую песню у кочевников сердца размягчаются.
Ханис рассмеялся.
- Ты помни-то, что главное слово за женщинами. Не о походах-битвах пой, о любви.
Но Эртхиа все равно видел темное под глазами побратима, и впалые щеки, и покрытые белесой пленкой губы.
- Ты не болен?
Ханис замер.
- Ты разве забыл? Мы, боги, никогда не болеем.
От его голоса Эртхиа стало нехорошо. Он встал, подошел к побратиму.
- Тебе этого жаль, Ханис?
- Вот именно! Именно! О, как я хотел бы заболеть. Любой болезнью, пусть даже такой, что в считанные часы свела бы меня в могилу. Тогда я... Знаешь, причина одна - тому, что мы не болеем, и тому, что человеческие женщины не родят от нас детей.
- Как это?
- Ты не поймешь. Мы не здешние. Мы... сделаны из другой глины. И эту глину не смешать с вашей, понимаешь?
- Ну, допустим. Подожди, это то, что ты нашел в библиотеке?
- Атхафанама?
Эртхиа нетерпеливо кивнул.
- И в этом, похоже, вся наша божественность, - вздохнул Ханис. - То, что смертельно для вас, дает нам силы. Помнишь болезнь твоего отца? Хорошо еще, мы дышим одним воздухом.
- Так другого не бывает?
- Бывает.
- Где?
- Где-то там, - Ханис поднял глаза к потолку. - Никакие мы не боги. Мы нездешние люди, вот и все.
Он посмотрел на Эртхиа, ласково улыбнулся.
- Иди. Я распоряжусь, чтобы тебе собрали в дорогу все необходимое. Подарки, само собой. Ты как бы едешь просто в гости к другу, но ты все же царь, да? Когда ты вернешься, я расскажу тебе все подробно, покажу карты... других мест. Но это нам не поможет. Послушай, я пока ничего не скажу Ханнар. Ей тяжело будет узнать, что...