– Денис, ты совсем ку-ку? Зачем тогда ездили? Ты денег потратил больше, чем я за месяц зарабатываю. Ничего не понимаю.
– Отвали. Я тебе больше не должен? Ну и мотай отсюда со этой шалавой. Спать хочу.
– Поясни, как это себе забирай, зачем мне такие подарки?
– Не до вас мне, Сказал же, спать хочу. А эту… тебе дарю. Используй на своё усмотрение. Плохо мне. Зачем напоили? И избили вдобавок.
– Дурак ты, парень. Никто тебя не трогал. Разве что дружки, там, на рынке, глаз подбили. Сам грохнулся. Пить нужно меньше.
– Ага, сам себе всю рожу разбил. Дверь в подъезд открой, замок кодовый.
– Говори код.
– Не помню.
– Ещё интереснее. Вечер перестаёт быть томным. Мне что, ночевать тут с тобой?
– Звони. Триста шестнадцатая квартира. Мамаша дома должна быть.
– Другое дело. Но, она, скорее всего, спит.
Минут через десять трубку домофона подняли.
– Мамаша, тут сыночек ваш рождение племянника справлял, лыка не вяжет. Дверь откройте.
– Носят вас черти среди ночи, покоя нет.
– Могу у подъезда его оставить.
– Открываю.
Костя с трудом дотащил его до лифта, погрузил, нажал этаж и стремглав выбежал на улицу.
– С тобой-то мне что делать, подруга?
– За что заплатили, то и делай.
– Это ты брось. Я человек семейный. Меня дома жена ждёт, Настенька. Мне приключения на задницу не нужны.
– Хочешь выбросить из машины и оставить, среди ночи?
– Я этого не говорил.
– Значит, вези домой и трахай. Утром на такси отправишь.
– Это у тебя юмор такой? Сказал же, жена. Понимать нужно.
– Тогда домой вези.
– Куда, где твой дом?
– Дом далеко, а комната в гостиничном комплексе “Космодром”. Мы её с подружкой на двоих снимаем.
– Где это?
– По дороге на Красноармейск, недалеко от Зверосовхоза.
– Ого! Время-то, знаешь сколько?
– Какая мне разница. К себе не берёшь, значит вези. Я заплачу. Вот тебе для начала пятьсот рублей. Деньги лишними не бывают. Можно я спереди сяду?
– Садись куда хочешь. Только поехали скорее. Навязалась на мою голову.
– Я не вязалась. Сами за мной приехали. Между прочим, меня Лариса зовут. По-настоящему.
– Костя я. Но. Лучше, если ты по пути молчать будешь. Бесите вы меня, жертвы свободной любви.
– Первый раз встречаю мужика, который от дармового секса отказывается. Меня за такие деньги покупают, что порой рычать хочется. Попробуй, дурачина, испытай судьбу.
– Моя судьба всегда при мне. Сказал же, Настенькой зовут. Тебя понять не могу. И презираю.
– Не злись, Костя. Я-то перед тобой, чем провинилась? Думаешь, от хорошей жизни на панель пошла?
– Ничего я не думаю. Ладно, проехали. А правда, почему? Ну да чего я в душу-то лезу, самого в такси нужда загнала. Терпеть не могу этот волчий промысел. Каждый норовит носом ткнуть, словно прислугу, хозяев из себя строят. Ненавижу, когда помыкают. Это же получается форменное насилие. Обидно. А что делать, если другой работы нет?
– Видишь, Костя, задаешь вопросы, сам на них ответ знаешь. Нужда. А у меня и кроме нужды причина есть. Проиграл меня друг милый, можно сказать жених, в карты проиграл. Вот такая незадача. Только я не плачу. Потеряла веру в людей, в будущее. И в себя заодно. Долг за него отрабатываю. И ведь странная, понимаешь, ситуация. Чем больше им денег приношу, тем быстрее долг растёт. У тебя есть долги?
– Сторонюсь заимствований. Родители научили на заработанные средства жить.
– Вот и думаю, глядя на тебя: долг-то не мой. Пусть бы милый сам за него отвечал. Посмотрела я на твоего друга, на тебя, и поняла – люди все разные. Мне бы такого, как ты, преданного, верного.
– Какой он мне друг, так, случайный попутчик, транзитный пассажир.
– Вот и мой транзитный. Думала любовь. Оказалось, что всё придумала. А я убегу от них. Теперь точно решила.
– Это же мафия. Поймают. Покалечить могут.
– Справлюсь. Не дам загубить окончательно свою жизнь. Подготовлюсь хорошенько и сбегу.
– Да уж! Думал, что у меня всё плохо. А сравнить с твоей ситуацией, я счастлив. По самые уши в благополучии.
Незаметно, слово за слово, оба вывернули наизнанку души. Откуда-то с самого дна сознания поднялось желание помочь, о чём парень зачем-то сказал Ларисе.
Костя почувствовал вдруг, как соприкоснулись оголённые участки их сущностей, пытаясь внедриться в возбуждённую несправедливостью жизни нервную ткань.
Остатки сознания велели сопротивляться, но на эти действия не хватало уже сил, ещё меньше было желания.
Похоже, он слишком широко распахнул дверцу души, потому что Лариса неожиданно выпустила иголки. Видимо у неё уже был соответствующий жизненный опыт.