— О, поверь мне. Я знала некоторых из них. Никто из вас не спорил и не протестовал против их жестокого обращения с вами.
Потому что они были молоды и глупы, и он никогда не думал о последствиях.
— Ты права. В те дни все было прекрасно, и пока мы строили свое будущее, то думали лишь о веселье. Признаюсь, я встречал некоторых из этих женщин с распростертыми объятиями. Но не ты. Никогда ты. Это должно что-то тебе говорить.
— Да, это говорит о том, что ты не хотел расстраивать Дэкса, ставя его сестру в один ряд с девчонками на одну ночь.
Его охватило разочарование. Почему они не могут просто поговорить начистоту? Она никогда его не слушала. Она всегда говорила ему, что он, должно быть, чувствовал — и обычно это было какое-то оскорбление, которое он совершенно не имел в виду. Так, черт побери, и начались их ссоры. Роман уже устал от этого шаблона.
— Нет. Слушай правду, а не выдумывай свою. Я ревновал. Ужасно, до безумия завидовал тому, что твоим первым был Мэд, и, когда я услышал о Заке, то хотел его убить. Своего лучшего друга.
Ее взгляд смягчился, как и тон голоса.
— Ты же знаешь, что я распространила эти слухи, чтобы спасти подругу? Она была дочерью проповедника, и он бы очень расстроился, узнав, что скутер, который он подарил ей на шестнадцатый день рождения, использовался в качестве опоры во время первого сексуального опыта будущего президента Соединенных Штатов. Когда пошли слухи, и все чуть не пошло к черту, она позвонила мне, и я спасла их задницы.
Он кивнул, придя в восторг от ее честности. В прошлом она бы показала ему средний палец и послала бы к черту. Отвратительный котел обиды внутри него перешел от кипения до простого бульканья.
— Да, потом Зак признался. — Роман не мог удержаться от смеха. — Он всегда был профаном в физике. Если бы он учился лучше, то знал бы, что скутер не выдержит их, когда они будут трахаться.
Губы Тины растянулись в ослепительной улыбке.
— И ему следовало сначала выключить двигатель. Я слышал, у него все еще есть шрамы, от того, что скутер взбрыкнул и отправил его голой задницей в грязь.
— О, не забывай о ядовитом плюще. — Он повернулся к ней, их колени соприкоснулись. Было приятно сидеть и говорить с ней, просто быть с ней и вместе смеяться. — Зачем ты это сделала? Почему ты взяла вину на себя?
— Ну, было забавно наблюдать, как вытягивается лицо Дэкса каждый раз, когда он думает, что его вырвет. Он зеленеет. Я живу ради этого. — Когда он поднял бровь, она поймала его взгляд и вздохнула. — Хорошо. Я сделала это, потому что мне было все равно, что обо мне думают другие люди. Потому что очень рано я узнала, что люди, которые меня любят, не перестанут меня любить, несмотря на мои глупые выходки. Они по-прежнему будут обнимать меня, даже если я не буду соответствовать образу хорошей девочки. А на людей, которые не любят меня, мне плевать, Роман. Элли была воспитана с верой, что ее отец был главной фигурой, истиной в последней инстанции, и он установил строгие правила, которые она должна была соблюдать, чтобы сохранить его привязанность. Взяв вину на себя, я избавила ее от этого опыта… хотя и не навсегда. Она вышла замуж за человека, которого ее отец не одобрил, и он от нее отрекся. Думаю, все дело было в том, что ее муж оказался евреем, а отец не смог этого вынести. Вот вам и любовь ко всем людям. Думаю, Элли не виделась с отцом уже несколько лет.
— Но она видится с тобой. — Он мог и сам догадаться. Тина любила беспризорников. Она была тем человеком, с которым все общались, потому что была неравнодушной и всегда готовой протянуть руку помощи. Она держала всех друзей вместе.
— Конечно.
Дружба многое значила для Августины. Она была верна и добра. И была неистовой. Если она решит, что друг попал в неприятности, то отправит армию на его спасение. Или агентов секретной службы. Она проделала это со своим братом и Холланд. Когда он узнал, с какой осмотрительностью она составила план, чтобы присматривать за Холланд, то был поражен ее усилиями.
Она никогда не была девицей в беде. Августина Спенсер никогда не ждала, чтобы кто-то ее спас, и всегда с легкостью спасала себя сама.
Раньше из-за этого он чувствовал себя ничтожным. Когда он был моложе, то так отчаянно хотел быть тем, кто спасет девушку. А теперь, когда стал старше, понял, как было бы хорошо иметь женщину, которой не нужно цепляться к нему, которая видела потенциальную катастрофу и просто расправлялась с ней.