И тут же выпустил из этого самого носа новую порцию плазменного лазера, буквально вспахав арену на всю длину и воткнувшись в далёкую стену. Послышалась новая ругань Гора, тут же потонувшая в рёве лазерного пламени.
— Сюнское отродье!!!
Лазер, прикрывающий нас, прошёл совсем рядом, и я не выпускал из рук Стрелу. Но даже сквозь Ауру Хранителя чувствовался испепеляющий жар смертоносного луча…
И ведь могут же свинтусы, когда захотят. Я круглыми глазами таращился на ревущий в паре шагов луч и понимал, что это ещё не самое мощное космическое оружие, доступное расам в Параллаксе.
Но больше всего меня интересовало другое… А этот бортовой лазер, он уже божественного ранга, или я могу ещё подсуетиться⁈
Крейсер запыхтел над ареной, накренившись на один бок и цепляя грунт одним из движков. Под его днищем опустившийся люк упёрся в землю и аж выгибался от неловких манёвров корабля. Кажется, там за штурвалом не самый опытный штурман.
Когда мы, используя всю прыть и пытаясь не попасть под ревущее пламя движком, достигли корабля, крейсер вдруг ухнул ещё ниже, едва не закрыв этот люк. Мне требовалось и успеть спрятать Стрелу, и не попасть при этом под бешеные огни двигателей.
Ларион Крафт ввалился неуклюжим кульком, Груздь нырнул в сужающуюся щель щучкой. Сова же, прыгнув, вдруг застряла нижними полушариями… Чудом её не раздавило между люком и днищем, но тут крейсер начал подниматься. И я, не придумав ничего лучше, подпрыгнул, хватаясь за ноги Опаски.
Ох, не так я себе представлял побег из Фаэтона, ну вот точно не так.
Крейсер поднялся над ареной так, что мои ноги уже не касались земли, и зачем-то стал закладывать вираж. Мои пальцы начали соскальзывать с лодыжек Опаски, но, к счастью, сверху клювом не щёлкали — нас с Совой вдруг резко потянули наверх.
Чудесные совиные ноги исчезли за переборкой, а я уже ухватился за края люка сам. И хотел уже подтянуться, как…
— Куда⁈
Я заорал, когда за мои ноги кто-то схватился, да ещё мои руки едва не оторвало от двойного… да нет, наверняка четверного веса! Мои пальцы, к счастью, ухватились за люк так, что даже архайи не отдерут.
Свесив глаза вниз, я узрел опалённое лицо исхюрского стражника. Тот, ухватившись одной рукой за мою ногу, оттянул вторую для замаха своим огромным топором.
— Что, отрыжка кометной жизни⁈ — он ощерился обожжёнными губами, — Надеялся сбежать от исхюров?
Особо не раздумывая, я отлепил-таки одну руку и шарахнул ему по глазам «электрольдом». Горус от неожиданности выронил топор и ошалело затряс головой. Его оружие, крутясь пропеллером, красиво полетело куда-то вниз, на трибуны…
На одной руке я удержаться не смог, пальцы быстро сорвались, но вдруг в мою ладонь вцепилось сразу несколько спасительных рук.
— Архар! — запыхтел Груздь, свешиваясь с люка. Рядом с ним пыхтели покрасневшие Сова и Ларион, тоже вцепившиеся в меня.
Кстати, мы и вправду летели уже над трибунами, и я видел мелкие лица игроков и инопланетян, таращащих свои глаза наверх. Ну что, Фаэтон, запоминай Саню Архара, как он навёл тут шухер.
Горус, конечно же, никуда не делся. Вывернувшись, он резко подтянулся, и уже в следующий миг его пальцы ухватились за моё горло, а синяя рожа оказалась совсем близко.
Я ткнул кулаком в его челюсть, но тот лишь расхохотался от торгового тычка:
— Нет, плевок эволюции, ты сдохнешь здесь! Во имя Ганатоса!
У меня сразу же покраснело в глазах, когда его пальцы стали с треском сжимать мою шею… и, как назло, он не давал мне дотянуться до него лбом.
— Са-а-а-аня! — послышался сверху крик, а потом на исхюра сверху свалилась тень.
Прыгнувший Груздь попытался воткнуть кинжал Горусу в глаз, но тот, извернувшись, перехватил лезвие зубами. Зарычав, словно бешеный бык, он рванул челюстью, и лазутчик, неуклюже крякнув, сам повис, ухватившись за рукоять своего кинжала.
Ну тут уже было грех этим не воспользоваться… Я тут же ухватился за гарду кинжала рядом с пальцами Груздя, и через мгновение потяжелевший «божественный ятаган Охрюнны» буквально протёк через подбородок и шею Горуса.
— А-а-а! — заорал Груздь, падая, но в последний момент ухватился за мою ногу.
Мы летели всё ещё над Фаэтоном, и тело Горуса свалилось где-то на рыночной площади. Лазутчик, взглядом проводив исхюра в последний путь, жалобно протянул:
— Мой кинжальчик!
— Хойро новый тебе даст, — захрипел я, хватаясь второй рукой за люк.