Можно и подумать. Паутина, интересно, проводит электрический ток? А мой электролёд, кстати, это вообще электричество? Или только выглядит, как молния, а на деле просто пшик?
Я ещё раз глянул на капельки росы, которые то и дело срывались с паутины, когда паук переступал. Думаю, раз тенёта мокрые, то можно и провести эксперимент…
Паук сделал шаг ещё ближе, его лапа была уже почти у моей ноги. Медлит, зараза, издевается.
— Не шали, — я покачал оттопыренным указательным пальцем, а потом, поплотнее приложив ладонь к липкой сети, выстрелил электрольдом. Да ещё, сосредоточившись, постарался вложить в этот залп как можно больше… а чего больше-то? Ну, допустим, пинга…
Наверное, такие эксперименты с ледяным током надо бы проводить где-то в безопасном месте. С домашними безобидными пауками…
Потому что паутина подо мной и под пауком резко покрылась изморозью, даже будто бы дохнув облачком инея… А потом с мелодичным звоном рассыпалась.
— Твою ма-а-а-а… — заорал я, понимая, что падаю с долбанной тринадцатикилометровой высоты.
И, сам того не ожидая, ухватился за лапу летящего рядом стрекочущего паука. Тот, изогнувшись, выстрелил из брюшка паутиной, и она с характерным «пш-ш-ш!» протянулась в туман.
Тут же паутина натянулась, увлекая массивного паука, ну и меня вслед за ним. Крепко ухватившись за его лапу руками и ногами, я уже даже не орал, потому что воздух кончился.
Но всё неожиданно прекратилось, когда, прошелестев вдоль скалы, паук притормозил сначала одной лапой, а потом довольно ловко зацепился за поверхность. И, как ни в чём не бывало, пополз наверх.
Когда я сообразил, что членистоногое просто забыло об игроке, висящем у него на лапе, у меня вырвалось удивлённое:
— Да ты ж тупой!
Паук остановился и на мгновение замер, а потом стал крутиться, ошалело двигая головогрудью, словно пытаясь разглядеть источник голоса. Я, стиснув зубы, зажмурился и крепче вжался в лапу. Жёваный пиксель! Это не он тупой, а я!
Приступ интеллекта у паука быстро прошёл, и он, постояв некоторое время в воинственной позе, снова двинулся наверх. Семеня лапками и чуть заплетаясь от лишнего утяжелителя, мой тупенький паук довольно бодро добрался до выступа. Перегнулся через него, прополз по площадке, усыпанной кусками и обломками какого-то другого крейсера.
Всё это время я больше не издавал ни звука, с подозрением косясь на бледные обвитые коконы, свисающие сверху из тумана. На чём они там висели, мне видно не было, но по форме и размерам чем-то эти коконы напоминали исхюров… Словно в подтверждение, внизу под ними валялись то топоры, то молоты.
Странно… Это те, которых я убил, или тут разбился ещё один крейсер?
Я задержал дыхание, когда мой паук прополз мимо пары сородичей, только чуть покрупнее, и они, к счастью, меня не заметили. Только щёлкнули челюстями-хелицерами, отгоняя младшего брата от своей трапезы — они впились в один из сорванных коконов, потягивая из него питательный сок и расслабленно растопырив лапы.
Мой паук обиженно щёлкнул в ответ, но на всякий случай выбрал путь за большим обломком двигателя. Я, стараясь особо не двигать головой, чуть не вывернул глаза из орбит, пытаясь рассмотреть статусы монстров.
Подросший детёныш Туманного Паука, 4 ранг
Ага, это тоже ещё детёныши, тут явно детский сад. Как радостно на душе-то стало, прям легко так! Резвятся паучата, синих властителей Марсовой Россыпи на обед кушают. Это они играются…
От того, что на лапе качало вверх-вниз, при этом ещё то и дело задевая либо о соседнюю лапу, либо о какой-нибудь валун, меня здорово начало мутить. Да ну грёбаные разрабы, архайи вы хреновы, зачем в игру засовывать тошноту⁈
Я чем тут блевать-то буду? Пингом или пикселями⁈
Мне с трудом удавалось победить морскую болезнь, но и отрываться от лапы паука и оставаться здесь мне совсем не хотелось. Потому что на том выступе, по которому он полз, я видел ещё пауков — место падения крейсера буквально кишело ими.
Мне хорошо! Мне-е-е хорошо… Вдо-о-ох, вы-ы-ыдох. Вдо-о-ох… Блин, не могу больше.
Паук, которого шпыняли более крепкие сородичи, как раз снова достиг вертикальной стены и, отскочив от щёлкнувших челюстей какого-то 5-рангового «окрепшего детёныша», снова стал взбираться на скалу. Меня уже мутило не по-детски, и я уже готов был изрыгнуть на копошащихся внизу монстров всё, что о них думаю…
Но тут в тумане сверху проплыло что-то громадное, обдав меня порывом ветра, и воткнулось в скалу. В этот момент мой паук прижался к скале, будто пытаясь слиться с ней, а мой приступ тошноты вдруг прошёл сам собой, когда мне за шиворот насыпалась каменная крошка.