Бесстрашные попытки Виолы завязать с ним бой (притом, что она явно находилась в невыгодной ситуации, даже отчаянно зависела от его доброй воли) продолжали забавлять и даже в какой-то степени очаровывать Яна. К тому же она, по всей видимости, нисколько не боялась его физически. Герцог не знал, радоваться этому или досадовать.
— Да вы сегодня прямо-таки в ударе, — сказал Ян, опускаясь на койку рядом с Виолой.
Она чуть отодвинулась от него и, проигнорировав его реплику, склонилась над корзиной.
— Я так понимаю, вы принесли еду?
— Да, — легко согласился Ян. — А на мои вопросы вы ответите?
— Уверена, вы обнаружите, что с заложниками гораздо легче ладить на сытый желудок.
— Уж вы-то, конечно, знаете об этом не понаслышке.
— Конечно.
Ян усмехнулся и открыл корзину.
— У меня тут холодная курятина, яблоки, сыр и хлеб. Кроме чая, к сожалению, ничего горячего.
— Сейчас лето, ваша светлость, — бросила в ответ Виола, изящно, одними пальцами, беря продукты. — Я умираю с голоду, но никак не замерзаю.
— Ах, прошу прощения. Наверное, вспомнились времена, когда вы держали меня в плену и замерзал я.
Виола вздохнула и обмякла в корсете, который наверняка ужасно мешал ей после того, как почти двадцать четыре часа давил на ребра.
— Я никогда не держала вас в плену, — проговорила она, немного смягчив тон. Откусив кусок, она прожевала его, глотнула и добавила: — Я пыталась, как могла помочь вам пережить его. Почему вы не можете этого понять?
Не торопясь с ответом, Ян расстелил на одеяле между ними небольшую скатерть и начал вынимать из корзины продукты и посуду, среди прочего два блюдца, льняные салфетки, две кружки, чай и ситечко. Виола наблюдала, как он раскладывает еду на две порции, и от негодования, которое она излучала, буквально густел воздух. Впрочем, когда герцог протянул ей тарелку щедрого угощения, она тут же с аппетитом за него принялась.
Несколько минут они молча ужинали, пока, наконец, прожевав очередной кусок, Виола не спросила:
— Как долго вы намерены держать меня здесь?
Чайник начал закипать.
— Пока вы мне все не расскажете, — без обиняков ответил Ян, беря кружки с чаем и возвращаясь к печи.
— То есть мы зашли в тупик.
Герцог не стал комментировать этот очевидный факт.
— Извините, но нет ни молока, ни сахара.
Понизив голос, Виола сказала:
— Вы не можете держать меня здесь вечно, Ян.
Вместо того чтобы вступать в спор, который явно ни к чему не приведет, Ян разлил воду но кружкам, поводил ситечком, чтобы чай быстрее заварился, потом, наконец, повернулся и пошел обратно к койке.
— Я видел сны о вас, Виола, — очень тихо проговорил он, протягивая ей горячую кружку.
Виола перестала жевать и глотнула.
— Сны?
Ян кивнул и снова сел рядом, не сводя с нее внимательного взгляда.
— Точнее, несколько снов за все эти годы, хотя долгое время я понятия не имел, что мне снились вы.
Это признание явно встревожило Виолу. Нахмурившись, она поставила кружку на пол, потом перевела взгляд на тарелку и с большим усилием, чем требовалось, оторвала кусок хлеба.
— И некоторые из них, — добавил Ян, — были довольно эротичными.
Из горла Виолы вырвался тихий хныкающий звук, но она ни словом не отозвалась на реплику герцога и даже не взглянула на него.
— Могу я задать вам вопрос? — через некоторое время продолжил Ян.
Виола сглотнула.
— Вряд ли я смогу вам помешать.
— Да, вряд ли.
Она искоса глянула на герцога.
— Что?
Ян сделал глоток чая.
— Если вы боялись меня освободить и вместо этого, как вы утверждаете, пытались помочь мне пережить плен, почему вы не приносили мне больше еды?
Простой вопрос, но такой содержательный и неожиданный, что, осознав его важность, Виола замерла на месте. Мгновение спустя она облизала большой палец, промокнула губы салфеткой, убрала остатки курицы с хлебом в корзину и потянулась за чаем. Герцог ждал, буравя ее взглядом. Он понимал, что загнал ее в угол, но решил дать ей возможность обдумать ответ.
Наконец, потупив глаза в кружку, Виола ответила:
— Я приносила вам еду, Ян. Приносила, что могла и когда могла, но, поскольку вы почти все время находились под действием наркотиков, вас трудно было кормить, ведь у вас почти не было аппетита, и я не могла приносить много продуктов за раз.
— Сколько было этих раз?
Виола подула на чай и сделала маленький, осторожный глоток.
— Несколько.
— Несколько? — Его брови взлетели ко лбу. — Что это значит? Раз в неделю? Три раза в неделю? Каждый день?