— Только что ты понимаешь, художница! — отмахнулась Пруденс.
— А кто читает "Манхэттен мансли" от корки до корки? — возразила та. — Иди, прими душ. Лишние полчаса ничего не изменят. Но ты должна появиться перед Эллиотом во всем блеске.
Пруденс завершила купание ледяной водой, чтобы взбодриться. Затем, покопавшись в гардеробе, достала бирюзовый костюм. Надев его, поглядела в зеркало и решила, что выглядит так, как и подобает корреспонденту престижного журнала. Или почти как подобает, поправила она себя. И удивилась, как это Колин с самого начала не догадался — профессия всегда накладывает на людей свой отпечаток. В груди защемило, на глаза навернулись слезы, но она взяла себя в руки и присоединилась к Тони, поджидающей ее в холле.
— Такси уже ждет. Эллиот возместит нам ушерб.
В редакции Тони ободряюще подмигнула подруге и направилась в свой отдел. Пруденс поднялась этажом выше и заглянула к редакторам. Все, от секретарей до исполнительного редактора, встретили ее радостно, но сказали, что расспросы оставят на потом, поскольку ее ждет шеф.
Когда она вошла в его кабинет, Эллиот Тромбли поднял глаза, которые показались ей, как никогда, хрустально-голубыми, и протянул руку. Пруденс вручила ему папку и осталась стоять, пока он читал. Прочитав, Эллиот сказал:
— Отдам статью в редакционный отдел, пусть посмотрят, знаешь, не хочется никому наступать на мозоль.
Пруденс кивнула. Она понимала. Неожиданно Эллиот широко улыбнулся:
— Отличная статья, Эдвардс!
— Спасибо, — поблагодарила она, не скрывая гордости.
— Хейли предстает как простой ранимый человек, но все же в нем есть что-то такое особенное, великое, что сделало его писателем и поэтом. Молодец, Пруденс! — Он постучал по папке. — Хорошая работа. Впрочем, другого я от тебя и не ожидал.
— Давайте я отнесу ее в редакторский отдел.
— Нет, я сам, — возразил он, поднимаясь. — А для тебя у меня новое поручение.
Пруденс кивнула, но без энтузиазма.
— Надеюсь, оно заключается в том, чтобы отправиться домой и лечь отсыпаться?
— Хочешь сказать, что работала всю ночь? Сколько раз обругала меня?
— Только один. У меня не было на это времени. Вот Тони, та действительно ворчала.
— И называла меня "старым чертом". Ладно, прощаю, она хорошая художница. А тебе предстоит пообщаться еще с одним писателем, он тебя уже ожидает в конференц-зале.
— Но так же невозможно! Кто это? К тому же, я ужасно устала.
— Не волнуйся. После того как ты проделала такую работу с Хейли Монтгомери, с новой, уверен, справишься без проблем. И не спорь со мной, Эдвардс!
По пути в конференц-зал Пруденс решила, что, познакомившись с героем будущей статьи, она извинится и отложит беседу с ним на завтра. Возможно, после ленча. И тут же поедет домой, как следует отоспится. Все очень просто.
Открыв дверь, она увидела Колина.
— А в Нью-Йорке гораздо жарче, чем в Шотландии, черт возьми!
Пруденс подошла к нему и еле слышно проговорила:
— Колин…
— Присаживайтесь, — сказал он, указывая на соседнее кресло. — Пруденс Эдвардс, если не ошибаюсь? А я — Колин Джеймс Монтгомери. Эллиот Тромбли отрекомендовал вас как эксперта по детской литературе. Насколько я понимаю, вы уже рецензировали мои книги?
Она могла только кивнуть, коленки дрожали, но заставила себя, не сводя глаз с Колина, присесть на предложенный стул.
— Будете записывать или воспользуетесь магнитофоном?
— Колин…
— Давайте начнем с основного. Мой отец Хейли Монтгомери, но вы о нем все знаете. А теперь можете добавить в свой очерк, что они с Джоан собираются снова пожениться. Прекрасное завершение адского десятилетия. Лично мне по душе романтические финалы.
Она не понимала, ради чего он затеял эту игру. Хочет как-то наказать ее? Или еще хуже — жестоко расправиться?
— Спасибо. Я обязательно добавлю.
— Вы кажетесь побитой.
— Я жутко устала, — призналась она. И решила ему подыграть. — Видите ли, я только вчера прилетела из Шотландии, всю ночь писала… Если вы не против…
— Да, я понимаю, вы ведь брали интервью у моего отца, пока я находился в Эдинбурге. Жалко, что я не застал вас до отъезда.
— Колин, это не смешно! — не выдержала она.
— Нет? — Он изобразил удивление. — Начнем, пожалуй.
— Я не стану ничего о вас писать! — раздраженно сказала она. — Не знаю, о чем вы договорились с Эллиотом Тромбли, но я сейчас же пойду к нему и скажу, что не могу о вас писать.
Он пристально посмотрел на нее:
— Почему же?
— Потому что я люблю вас, — выпалила она и рывком вскочила. — Это абсурд!
— Нет, просто несколько странно, — продолжал он, не обращая внимания на ее признание. — У моего отца была секретарша Пруденс Эдвардс. Она исчезла, когда я уехал в Эдинбург. Вернулся и был совершенно обескуражен ее отсутствием. А дело в том, что я полюбил ту девушку. Вы тоже Пруденс Эдвардс. Вам не кажется странным такое совпадение? Вы случайно не из северо-западного Коннектикута?
— Колин, я понимаю, что вы разозлились и расстроились, но, пожалуйста, не надо…
— А теперь, Пруденс Эдвардс из "Манхэт-тен мансли", сознайтесь, кто же все-таки признавался мне в любви, — журналистка или секретарша?
— Просто я!
— Понятно!
Она подождала, не скажет ли он еще чего-нибудь, но Колин молчал. Тогда сама нарушила тишину:
— Конечно, вы-то влюбились в секретаршу, понятно почему…
— Нет, не понятно! Я влюбился в очаровательную молодую женщину, правда, не догадываясь, что она репортер из "Манхэттен мансли". И должен сознаться, что был в ярости, да и сейчас еще не остыл, когда это узнал. Первой мыслью было, что вы меня просто использовали, ни о какой любви не может быть и речи. Но рад, что ошибся. Я тоже люблю тебя.
С этими словами он протянул к ней руки, и Пруденс, не раздумывая, бросилась в его объятия.
— Мне так много надо тебе сказать, — прошептал Колин, когда они ненадолго оторвались друг от друга, чтобы отдышаться от страстных поцелуев. — Знаешь, я ведь приехал не затем, чтобы вернуть отцу беглую секретаршу.
— Надо думать!
— Я уже снял квартиру в Нью-Йорке, мне тут предстоит вести семинар по детской литературе, к тому же скоро выходит новая книга. Надеюсь, ты не будешь ее рецензировать?
— Правильно надеешься! — засмеялась Пруденс.
— Ведь это будет не этично, коли ты станешь моей женой. Верно?
Пруденс на секунду замерла и согласилась:
— Конечно.
— Тебе не придется жить в затерянном замке, дорогая, — продолжил Колин. — Мы будем жить вместе в Нью-Йорке, но, если поддержишь мою затею, свадьбу могли бы сыграть там, на озере.
— Как здорово!
Колин наклонился и достал из-под стола какую-то коробку, протянул ее Пруденс. Она открыла и ахнула, увидев домотканый килт.
— Колин, какая фантастика!
— Его сделали для тебя Бренда и Пауль. Надо же, выяснилось, что они узнали обо всем раньше меня! Но оставим это… Может, я немного самонадеянно повел себя, попросив их соткать этот килт к нашей свадьбе, еще даже не спросив твоего согласия, но я очень надеялся, что так и будет, потому что влюбился в тебя почти сразу. Вот только все хотел выяснить, кто ты на самом деле…
— Видимо, мне предстоит выслушивать это всю жизнь, — улыбаясь, сказала Пруденс
В этот момент распахнулась дверь, и в конференц-зал влетел Эллиот:
— Пруденс, сотрудники устыдили меня, можете идти отдыхать!
— Спасибо, Эллиот, но, если не возражаете, мы с мистером Монтгомери хотели бы продолжить нашу беседу.
— Как пожелаете! — смешинки искрились в его глазах.
— Нам необходимо обсудить наши свадебные планы.
— Вот тебе и на! — вымолвил искренне удивленный издатель. — Быстрая работа, Эдвардс! Надеюсь, такое с вами будет случаться не в каждой командировке?!
Все дружно рассмеялись.