— Уже поздно, мне пора идти. Было приятно познакомиться с вами, Тони.
— Мне также, — ответила та с полным ртом.
Повернувшись к Пруденс, он сказал:
— Увидимся в аэропорту.
— С нетерпением буду ждать встречи. Монтгомери внимательно посмотрел на нее, будто хотел понять, можно ли ей верить, потом повернулся и пошел к двери. На ходу бросил взгляд на книги, лежавшие на диване, — это были романы его отца, — обернулся к Пруденс.
— Готовлюсь к новой работе, — сладким голосом пропела та, улыбаясь. — Удивляетесь?
— Нет, поверьте мне, я не удивлен. Спокойной ночи. — Он вышел, захлопнув за собой дверь.
Пруденс громко выдохнула.
— Напряженно, — сказала Тони. — Но наблюдать за тобой интересно. Ты уверена, что поступаешь правильно?
— По правде говоря, у меня нет выбора. Тони потянулась за сладким.
— Такого парня надуть не просто.
— Да, — согласилась Пруденс. — Я это уже поняла.
3
Перелет в Шотландию был долгим и утомительным. Летела Пруденс одна. В четверг утром Монтгомери заскочил к ней на квартиру и сообщил, что улетает на день раньше. Она выразила готовность отправиться вместе с ним, но он дал понять, что не нуждается в ее сопровождении. Сказал лишь, где в аэропорту ее будет ждать билет на завтрашний рейс. Вообще, ей показалось, что сложившиеся между ними во время ужина отношения полностью исчезли. Колин держался с нею, как сухарь-начальник с подчиненной. Пруденс постаралась не обижаться. А собственно, чего ожидать другого? Все в порядке!
В самолете она читала третий роман Хейли Монтгомери. Ей понравился его стиль, тонкий юмор, с которым он описывал непростые жизненные ситуации, интригующий сюжет. Чувствовалось, что этот писатель способен сострадать, понимать и прощать людские слабости.
"Интересно было бы поговорить о его творчестве с Джоан, — подумала Пруденс. — Совпадают ли наши мнения? " И вспомнила их последнюю встречу.
Сложнее всего оказалось объяснить профессору причину неожиданного отъезда ее студентки-отличницы. Та не могла понять, как можно бросать занятия в самый разгар семестра, стоило ли тогда вообще их начинать? Корреспондент "Манхэттен мансли" так и не нашла достаточно веской причины, просто сослалась на необходимость срочно отправиться в длительную командировку. Ложь цеплялась за ложь. Объяснение не удовлетворило Джоан, но ей ничего не оставалось, как его принять. Естественно, Пруденс не стала выяснять, нашел ли пасынок профессора секретаршу для отца, чтобы не заострять внимания на этом вопросе. Сама Джоан Монтгомери про него тоже не упомянула. С облегчением Пруденс поняла, что Колин с ней не общался.
Во время полета хорошо поспать ей не удалось, поэтому, когда самолет приземлился в аэропорту Глазго, чувствовала она себя не лучшим образом. Вышла из самолета в числе последних пассажиров, прошла таможню, багажное отделение. Это было ее первое путешествие за рубеж, и ей было жаль, что рядом нет человека искушенного в таких перелетах, хотя бы такого, как Колин Монтгомери.
Он стоял в зале ожидания и внимательно всматривался в толпу прилетевших из Нью-Йорка. Когда наконец заметил ее, даже не улыбнулся.
— Я уже стал думать, что вас нет, — были его первые слова.
— Упустить прекрасную возможность увидеть Шотландию? Да никогда! — весело откликнулась она, повесила через плечо большую сумку, а две другие взяла в руки. — И знаете что? Я голодная!
— Ох, — на его лице появилась озабоченность, — в аэропорту много кафе и закусочных, но, если можете подождать, лучше мы позавтракаем, когда приедем ко мне.
"К нему?!"
— Конечно, я подожду, — неуверенно согласилась Пруденс и решила, что, во всяком случае, это будет интереснее, чем в душной закусочной аэропорта.
Взяв сумки у нее из рук, Колин спросил:
— Надеюсь, «Британнику» захватили?
Она сделала вид, что не расслышала вопроса, и поторопилась переключить его внимание:
— Одну сумку я могу понести сама.
— Нет необходимости, — ответил он. — У вас и платье помялось…
Девушка глянула на свое простое платье, сшитое из дорогого неотбеленного льна. И в самом деле, оно было жутко мятым, а узкий кожаный пояс съехал набок. Она поправила его и состроила благодарственную гримаску.
— Спасибо, что лишили меня самодовольства.
Колин засмеялся и направился к выходу. Пруденс заторопилась за ним, и скоро они оказались на площади, где вовсю светило солнце и начиналось яркое шотландское утро.
Колин повел ее к автостоянке. Одет он был весьма буднично — в джинсы и полосатую рубашку. Волосы поблескивали на солнце.
Весь ее скарб просто утонул в огромном багажнике черного «порше», припаркованного неподалеку. Пруденс устроилась на сиденье рядом с водителем. Руки ее слегка дрожали. То ли от волнения, то ли от того, что пришлось поднимать тяжести. Шотландия! Могла ли она еще недавно просто подумать, что окажется в этой стране? Нет, все-таки у нее самая прекрасная на земле профессия.
Однако, посмотрев на Колина, неожиданно ощутила всю свою незначительность. Ведь для него-то она не журналист — просто секретарша! Интересно, что он о ней думает? Обидно, конечно, если видит всего лишь техническую помощницу для отца-писателя, что-то вроде пишущей машинки или того же компьютера. Но, с другой стороны, — зачем ей его внимание? От него могут быть лишь ненужные осложнения, которые, не дай Бог, помешают выполнить задание — написать очерк о Хейли Монтгомери. Начни он с ней общаться активнее, всякое может случиться: вдруг сама невзначай проговорится, вдруг он что-нибудь заподозрит… Поразмышляв таким образом, девушка пришла к выводу: чем более безразличен будет к ней Колин, тем ей самой же лучше.
— Итак, позавтракаем у меня, а уж потом отправимся в замок. Хорошо? — спросил он, заводя машину.
Пруденс пожала плечами.
— Хорошо, только я не совсем понимаю, о чем вы говорите. Мне представлялось, что вы живете вместе с отцом, при чем тут какой-то замок?
— Ох, совсем забыл, вы же еще не в курсе! У меня квартира в Эдинбурге, а отец живет в замке на озере в Грампианских горах.
— А что это за горы такие? — Пруденс отказывалась сама себе признаться: она расстроилась от известия, что он живет не вместе с отцом. Но тут же постаралась себя уговорить: чем дальше от нее будет находиться Колин, тем легче будет ее существование.
Он улыбнулся.
— А разве в «Британнике» о них ничего не говорится? Это горная цепь, расположенная севернее того места, где мы сейчас находимся. Она пересекает Шотландию с востока на запад.
— И там самые высокие горные пики Британии — Бен-Невис и Бен-Макдуи, — подхватила Пруденс, раздумывая, правильно ли произносит названия. — Вспомнила! Летом они должны быть очень красивые!
— Так и есть, — согласился Колин. Глазго остался позади, и сейчас они ехали по равнине, на которой паслись стада овец. При приближении к Эдинбургу стали появляться постройки гораздо более старинные, чем в пригороде Нью-Йорка, но столь же неромантичные. Девушке хотелось задать Колину сотню вопросов, но она себя удерживала, он же, вроде бы, и не замечал ее присутствия.
— Эдинбург совсем не похож на Нью-Йорк, не так ли? — все-таки спросила она, когда они уже ехали по его центральным улицам.
— Конечно, нет! — резко ответил он, видимо отвлекаясь от своих мыслей. — А почему, собственно, он должен походить на него?
Пруденс пожалела, что завела разговор, и не стала его продолжать.
— Прошу прощения, что не рассказал вам о городе, — со вздохом, более мягко проговорил Колин. — Население его чуть меньше миллиона, но, как вы заметили, Эдинбург растет. Здесь много парков и садов, легко дышится. Вот у зданий однообразный серый цвет, впрочем, тут и погода такая же серенькая. Иногда бывает довольно скучно.
— В Нью-Йорке тоже бывает, — откликнулась Пруденс и улыбнулась. — Насколько я помню, Эдинбург простирается от залива Ферт-оф-форт на севере до Пентландских холмов на юге.