— Алекс, о чем ты говоришь?
В то время я ничего этого не знал — когда все происходило. Лишь потом, в конце, собрал все куски мозаики. Только так оно и могло произойти. Убийца Лиз должен был находиться там, снаружи.
Боже мой, думал я, нам и в голову не пришло, что беда сидит в засаде так близко.
ГЛАВА 15
Ничего насчет секты мы с Тони так и не нашли. Обшарили всю квартиру, перерыли полки, ящики — ничего. То ли искали не там, где надо, то ли взломщик и впрямь увел заметки Лиз, опасные для компании Роба Тайлера. Мы впали в мрачность.
Спустя час мы ушли, совсем расстроенные, и после полудня вернулись ко мне, не зная, что делать дальше. Коробки, сказала Тони. Надо найти винный магазин и набрать коробок, чтобы начать паковать вещи Лиз. Месяц кончался, оставалась последняя неделя апреля. Джон явно спешил с освобождением квартиры, и, если Тони не вывезет все вещи Лиз, придется платить еще за месяц. Небольшое удовольствие. Полнолуние, на носу май, а нам паковать вещи покойницы.
Я припарковался у своего дома на Гумбольдта, и мы двинулись к парадной.
— Я думаю, тебе бы нужно позвонить Дженкинсу, — сказал я, поднявшись к двери. — Спросить про этого второго мужчину.
— Непонятно, почему он и словом о нем не обмолвился,
— Так позвони ему, Тони. Все равно надо ему сказать, что ты больше не живешь в гостинице.
— Да, наверное.
Открыв наружную дверь и пропустив Тони в тамбур, я увидел спину человека, наклонившегося к внутренней двери. Наверное, почтальон, собирается разложить почту. С другой стороны, почему он одет так по-идиотски? Эти парни ходят в форме. Почему на нем черные джинсы и черная кожаная куртка?
Он не двинулся с места, и я сказал:
— Извините, не позволите пройти?
Парень засмеялся, выпрямился, и мы увидели лысую голову. Вот дерьмо, никакой это не почтальон.
— Здравствуйте! — Роб Тайлер улыбнулся. — Как сегодня самочувствие?
При виде длинного ножа, сверкнувшего у него в руке, я оцепенел. Мы с Тони попятились. Голова этого чудища лоснилась, как атласная. Она была свежевыбрита — там и сям виднелись порезы и запекшиеся капельки крови. Он ухмылялся, глазки у него были маленькие и темные, и мне хотелось спросить: «Девушка, блондинка, что вы с ней сделали, ребятки? Где она? Еще жива или ее разрубили на куски?»
Однако я понимал, что возникать не надо, и спросил:
— Что вы тут делаете?
— Ну… — Он наставил свой длинный нож, здоровенную охотничью штуку, прямо на Тони. — Докторша сказала, если я захочу поговорить, надо пойти в «Холидэй инн». Я пришел туда, а мне говорят, что вы, док, свалили и теперь трахаетесь с этим парнем. Я-то думал, вы — розовая. Лиз что-то такое говорила, а?
— Тайлер, почему бы тебе не… — гаркнул я.
Ладонь Тони мгновенно легла на мое запястье, и она размеренно, веско произнесла:
— Что вам нужно, Роб?
У меня сердце заходилось от злости, но Тони была права. Она наверняка сто раз бывала в таких ситуациях, когда задевали ее женское достоинство, когда ее оскорбляли из-за гомосексуализма. Она знала, как себя вести и как кого осаживать… Она умела поставить на место обидчика.
— Сегодня утром ко мне зашел какой-то легавый. — Тайлер провел пальцем по длинному лезвию. — Вы знаете что-нибудь об этом? Знаете, что его кольнуло в задницу?
— Нет, Роб, не знаю, — ответила Тони.
— Воще, говорили с легавыми? Насчет меня?
— Нет, — солгала Тони.
— Хорошо. Это хорошо. — Он пожал плечами, повернулся к двери и воткнул нож в дерево. — Я им сказал то, что раньше: на Лиз мне начхать. Вот так. Мы разбежались потому, что она наркоманила и поддавала.
Высказавшись, этот мудак стал вырезать что-то на двери моего дома. Господи, да это буква. Вырезает свои инициалы.
— Тайлер, не смей гадить в моем доме!
Он засмеялся, выдул из буквы стружки и сказал с ухмылкой:
— А вы кончайте срать на меня… если, конечно, не хотите кончить как Лиз. — Он вытер лезвие о полу куртки, еще полюбовался своей работой и добавил: — Закончу в следующий раз. Пока!
Он всадил нож в ножны, висевшие на цепочке, обвитой вокруг талии, и распахнул наружную дверь. Беспечный, как дьяволенок Питер Пен, выскочил на улицу.
Дверь с легким шипением закрылась.
— О Господи! — простонал я.
Прежде, чем я успел сказать что-то еще, Тони распахнула дверь и ринулась за ним.
— Тони! — завопил я.
Ее не остановишь — она выскочила на крыльцо и крикнула:
— Роб! Роб!
Тайлер обернулся, уставился на нее и пробурчал:
— Чего?
— Сестра встречалась с кем-нибудь еще?
— Когда мы были с ней? — Он засмеялся, словно над глупой шуткой. — Ну уж нет…
— Но потом, с парнем постарше?
— Я же сказал: ни хрена не знаю.
С тем он и отчалил. Тони стояла на крыльце, как изваяние. Я подошел к ней, осторожно взял под руку.
— Пойдем.
— Вот скотина, — пробормотала она.
— Еще какая. Ты в порядке?
— М-м…
Мы вошли, я увидел испорченный косяк и покачал головой:
— Нет, ты представь себе!..
Мы поднялись ко мне в молчании — оба пытались осмыслить случившееся, Тони прошла в гостиную, упала на диван, а я укрылся на кухне и стал готовить кофе. Голова лихорадочно работала. Спустя пять минут, когда я вышел с кофейником и кружками, Тони сидела на диване, скрестив ноги, поставив телефон на колено, и говорила в трубку:
— Да, а потом этот идиот открыл дверь и ушел.
Увидев меня, она сказала одними губами: «Дженкинс» — и закончила рассказ о нашем бритоголовом визитере. Ответы Дженкинса, по-видимому, не слишком ее радовали.
— И еще вот что, — сказала она. — Я со своим другом Алексом только что была на квартире Лиз. Мы разговаривали с одной из соседок, Крис, фамилию не знаю. Она говорит, у Лиз был еще один приятель, пожилой. Крис сказала, что она даже видела его, но, правда, издали. Она ведь вам об этом говорила?
Дженкинс что-то ответил, и Тони методично пересказала всю историю о втором дружке — о вечере, когда Крис их видела, и о времени. Не слишком длинный рассказ. Очень мало вопросов с той стороны. Наконец Тони сказала, что выехала из гостиницы, дала мой номер и с шумом бросила трубку. Передернула плечами и потянулась за своим кофе.
— Дженкинс говорит, что этим утром беседовал с Тайлером, но у того алиби: вчера он был у своей подружки по имени Мордашка Мортисия. Ласки и пляски в постельке. Я рассказала, что Тайлер нам угрожал. Дженкинс просил быть поосторожней. Сказал, что делает все возможное и всем этим занимается.
— Что насчет второго дружка Лиз?
— Он извинился. Сказал, что забыл мне сообщить и что раньше посчитал это неважным. К делу не относящимся.
— Что еще?
— Они там очень заняты, он обещал, что мы вскоре поговорим. — Тони отхлебнула из своей кружки. — Они думают, что блондинка, которую мы видели в пакгаузе, возможно, еще жива, и делают все, чтобы ее отыскать. Это пока их главная задача. — Тони покачала головой. — Полагаю, дело Лиз они отложили. Черт их побери.
Что нам теперь делать? Сидеть и ждать? Но чего? Надо двигаться дальше, мы не можем это бросить. Значит, нам самим надо разыскать второго любовника Лиз. Может быть, он пойдет на разговор и либо подтвердит, что Лиз по своей воле прыгнула в Миссисипи, либо — все бывает — возьмет вину на себя.
Тони перелистала свой ежедневник и сказала:
— Надо позвонить доктору Доусону, дать ему твой телефон.
— Хорошая мысль, — согласился я. Если Лиз и была с кем откровенна, то наверняка со своим психиатром — А Доусон ведь тоже не упоминал о втором приятеле, а?
— Не упоминал, — сказала Тони, набирая номер. — Здравствуйте, доктор Доусон у себя?
Оказалось, что Доусон ведет прием и его телефон переключен на бюро обслуживания — очень разумно, поскольку Доусон работал без медсестры. Тони оставила сообщение: ей бы хотелось задать пару вопросов, пусть доктор позвонит по моему номеру.