— Пророка оставьте в покое! Говорите по существу! — прервал его резко Осокин.
— Хорошо, — Никодим решительно поднялся на ноги. — Мы против закрытия церкви.
— Кто это «мы»?
Елеонский молчал.
Через час расстрига в сопровождении Ераска шагал к Марамышской тюрьме.
Путь Никодима лежал мимо дома, где жил Русаков. Увидев Ераска с «мертвецом», Григорий Иванович подвел гостившего у него Андрея к окну.
— Этот оружия не сложит… И, к сожалению, он не одинок.
— Ничего, вычистим!
Разговор перешел на близких людей.
— Как живет Епифан?
— Работает председателем волисполкома.
— А Осип?
— В комитете бедноты.
Григорий Иванович распахнул окно. Над Марамышем вставало солнце. Где-то пыхтел локомобиль, визжали пилы, раздавался стук топоров и длинной вереницей тянулись подводы с лесом.
В Зауралье наступил восстановительный период.
