будущем.
— Ты уже уходишь, Мали? — спросила Берта.
— Да, милая. Я только поджидал вас, чтобы проститься с вами.
— Почему ты так спешишь?
— Если я замешкаюсь долее, то не найду моих змей.
— Опять эти гадкие змеи! — воскликнула молодая девушка.
Старик поблагодарил всех и, уходя, повторил:
— Не забудьте, что нат Мали предан вам за то, что вы его спасли от смерти. Если он будет вам нужен, то позовите его, и он явится, хотя бы
находился в самой глубине Индии...
Молодые люди долго смотрели вслед удалявшемуся старику и вернулись в дом лишь тогда, когда он скрылся за поворотом дороги.
Им казалось, что они расстались с хорошим другом.
Буркьен сожалел, что дет^и прервали рассказ Мали. В первую минуту он хотел было послать за ним, но затем решил не придавать особенного
значения словам старика.
В тот же день он получил секретное извещение о том, что положение дел ухудшается с часу на час, что восстание становится общим. Инсургенты
уже направлялись к Дели, Удский набоб (наместник) также примкнул к восстанию, и опасность грозила даже Каунпору. Буркьена предупреждали,
чтобы он принял необходимые меры предосторожности.
— Лишь бы только, — подумал Буркьен, вспомнив слова Мали, — Нана был способен забыть и простить! Ведь он очень силен, и его войска
расположены вблизи фактории. Опасность прежде всего грозит мне и моей семье.
Он решил предупредить об опасности Андре и Берту и позвал их к себе.
— Дети мои, — начал отец, — вы уже не маленькие, вы должны понимать, что мы живем в стране, порабощенной англичанами, и что поработители ждет месть со стороны туземцев. А так как мы — европейцы, то справедливое возмущение индусов может обратиться и против нас.
У меня есть сведения, что восстание уже началось. Я не хочу, чтобы вам оно казалось беспричинным. Вы должны знать, что вся вина за восстание лежит исключительно на англичанах. Вам полезно узнать получше Англию, которой многие приписывают величие души, человечность и ве-
кодушие. Я хочу, дети, сорвать перед вами ту лицемерную маску, которую носит Англия, и указать вам на воровство, насилия, постыдные убийства, которыми грязнит себя уже около двух столетий эта нация пленителей моря.
Индусам проповедуют любовь, милосердие, христианское братство, а они видят, что англичане продолжают отбирать индусские владения
одно за другим. Им дают много библий, зато у них отнимают все, что можно отнять, и благосостояние страны падает, мало-по-малу нищета проникает чуть ли не в каждую семью,
Вы должны знать, что Англия является виновницей ужасного голода, который опустошает Индию через каждые пять, шесть лет.
С одной стороны, она отказывается исправить громадную систему орошения прудов, каналов, устроенных еще при браминах для сбережения
воды при ливнях и для поливки полей в сухое время года, а с другой стороны, она позволяет своим купцам спекулировать на народном бедствии:
^они вывозят в громадном количестве хлеб, не заботясь о тех миллионах индусов, которые умирают от голода.
Вся Индия покрыта развалинами, и каждые пять лет в Индии умирают от голода двести, триста тысяч человек, гибнут они на дорогах, на уединенных тропинках, в джунглях, где дикие звери пожирают их еще живыми.
Я сам видел людей, приносивших своих умирающих от голода детей к дверям наших жилищ.
— Возьмите их, — говорили несчастные,— я вам отдаю их совсем, только дайте им немного риса, чтобы они не умерли от голода.
Пусть англичане не говорят, что восстание направлено против их законной власти... — закончил Буркьен.
Вся Бенгалия соединилась в одно, и пароль инсургентов: изгнать чужеземцев.
Но это кроткое и робкое население, хотя и объединенное общей ненавистью, все еще не решается взяться за оружие, возможно, что если бы английское правительсто приняло разумные меры, все мало-по-малу могло бы улечься. Но англичане ведут себя так, что восстание должно
вспыхнуть.
Нам нужно спасать себя, а не Англию. Я хочу, чтоб вы это знали.
Дети молча ушли к себе.
Не теряя времени, плантатор Созвал всех людей фактории и отдавал распоряжения. Всем приказано было вооружиться и при первом сигнале собраться во дворе перед домом. На дороге и на полях были расставлены вестовые, обязанные немедленно извещать о приближении всякого подозрительного отряда. Стены и ворота были надежно укреплены.
Каждый день приносил известия о присоединении к инсургентам одного полка сипаев за другим.
Так как принц Дунду снова объявил, что он помогает англичанам и готов дать всем им приют, то европейцы поспешили послать свои семейства из Каунпора и его окрестностей в Битур.
Андре и Берта, проводившие все время на берегу Ганга, с грустью смотрели на многочисленные суда, поднимавшиеся против течения к Битуру.
С лодок раздавались рыдания женщин и детей, лица выражали страх и опасение за отцов и мужей, оставленных в окруженном врагами городе.
В таком положении прошла неделя. Было известно, что полки удского набоба шли на Каунпор, где весь гарнизон состоял из 1500 европейцев и нескольких тысяч сипаев, на которых нельзя было полагаться, так как они были возмущены англичанами.
Буркьен надеялся, что вражеские отряды не станут терять времени на осаду такого маловажного места, как фактория.
Вестовые и караульные исполняли свое дело прекрасно, и никто не мог подойти к фактории незамеченным. Буркьен строго запретил кому
бы то ни было выходить за оборонительную линию.
Так приходили дни за днями. Но вот однажды после полудня Буркьену донесли, что к фактории приближается значительный отряд туземцев.
Раздался сигнал, и во дворе быстро собралось двести вооруженных рабочих. Ворота заперли, и Берте приказали укрыться в самой отдаленной
комнате дома. Затем Буркьен поднялся на вал и увидал на расстоянии одного километра приближающийся конный отряд.
Четверть часа спустя к воротам прискакал всадник, на обнаженной сабле которого развевался белый платок.
— Кто вы? что вам надо?— спросил его Буркьен с вала.
— Я лейтенант Дода, вестник принца Дунду!
— Чего желает принц? — спросил отрывисто плантатор.
— Он отправляется в Каунпор с отрядом конницы на помощь генералу Вилеру. Говорят, что инсургенты утром подошли к реке. Принц хочет
посоветоваться с вами по поводу мер для защиты пути в Битур на случай обходного. движения неприятеля.
— Хорошо,— ответил Буркьен,— передайте принцу, что я жду его. Один из моих людей проводит вас и передаст аванпостам приказание пропустить вас.
Затем он подозвал одного из своих слуг и отдал приказ:
— Открыть главные ворота, но смотри, чтобы все были настороже!
Через несколько минут отряд принца приблизился к воротам. Впереди всех ехал принц на лошади...
Он один проехал в ворота фактории и, остановившись перед Буркьеном, вежливо поклонился ему.
— Ваши военные способности, — воскликнул он, — сделали бы честь вашему предку! Ваш дед Гектор не сумел бы более искусно укрепить это
слабое местечко! Аванпосты в траншеях! блиндированные стены ! отряд стройных молодцов, готовых исполнить свой долг ! Поздравляю вас!
Во истину, вы были бы прекрасным полководцем!
— Я сделал только то, чего требовали обстоятельства,— заметил просто Буркьен.
— Конечно, конечно, — сказал принц, — и если бы все следовали вашему примеру, мы были бы уверены в полном успехе.
— О, на этот счет я спокоен, — ответил уверенно плантатор.
— Может быть, вы правы,— ответил с живостью Дунду! — но пора нам заняться более существенным делом. Вам известно, что я предоставил
европейцам приют в моем "дворце. Теперь у меня в Битуре находятся около тысячи двухсот женщин и втрое больше детей европейцев. Выступив, по