Переглянулись бюргеры. Платить? Э нет…
– Жилист и крепок этот крысолов,- шепнул бургомистр судье Каспару Геллеру,- такой хоть и хром, а унесет всю казну…
Крысолов вошел в ратушу. Никто и не поглядел в его сторону. Бургомистр отвернулся, Каспар Геллер уставился в окно.
Но, видно, крысолова было не так-то легко смутить. С ухмылкой вытащил он из-за пазухи мешок. Показался этот мешок бюргерам бездонным.
– Я свое слово сдержал. Теперь дело за вами,- сказал крысолов,- Как договорились. Столько золота, сколько смогу унести…
Милейший…- Бургомистр в замешательстве развел руками, оглянулся на Гангеля Муна.
– Вот как? Не кошель, не суму – целый мешок золота?..- хихикнул судья Гангель Мун и в притворном испуге выпучил глаза.
Кто-то еще негромко засмеялся. Ай да хитрец Гангель Мун! Вот как, значит, надо повернуть дело! Золото было обещано в шутку. А бедняга, видно, совсем ума решился: поверил всему. Да еще захватил с собою мешок.
Тут захохотали все. Бургомистр, советники, цеховые старшины*.
– Мешок золота?
– Ха-ха-ха!
– Целый мешок!
– А за что?
– За дурацкие песни? За дудку?
– Уморил!
– Золото ему подавай! А не хочешь ли пинка?
Долго смеялись бюргеры. А странный пришелец молча стоял, и какая-то злобная радость проступала у него на лице. Добро бы просил, требовал обещанное!.. Нет, он молчал.
Хитрец Гангель Мун, с опаской косясь на крысолова, наклонился к уху бургомистра:
– Может, отсыпать ему горсть золота? Так… немного, для виду… А потом обложить податью людей победнее, кто вовсе не пострадал от крыс, потому что и так ничем не владел.
Но бургомистр от него отмахнулся. Откашлялся и. голосом важным, но отечески ласковым сказал:
– Дело сделано. Надо, как обещано, расплатиться. По трудам и плата. Кошель серебра и выход из города через любые ворота.
А незнакомец тут же показал себя полным невежей. Кошелька не взял и, даже не поклонившись, повернулся спиной и вышел из зала. После него осталось слабое облачко серного дыма.
Тут уж совсем развеселились бюргеры. Славно вышло: разом избавились и от крыс и от крысолова.
Громко звонят колокола святого Бонифация. Все бюргеры с женами и слугами отправились в собор к воскресной обедне.
И никто из них не слышит, что снова на площади запела дудка.
«Можно! Можно! Можно!- поет дудка.- Сегодня все можно! Я поведу вас в зеленые рощи! На медовые заливные луга! Босиком по лужам! Зарыться в сено! Можно! Можно! Можно!»
Топот маленьких башмаков по деревянным лестницам, по каменным ступеням…
Из всех дверей выбегают дети. Бросив игру, бросив прялку, на бегу подтягивая чулок, дети бегут за крысоловом, жадно ловя звуки дудки.
Из каждого дома – дети. На каждой улице – дети.
Падают, разбивают коленки, потрут, подуют и бегут дальше. Веселые, с липкими пальцами, за щекой сласти, в кулаке горсть орехов – дети, сокровище Гамельна.
По улице бежит дочь бургомистра Марта. Розовое платье раздувает ветер. А одна нога не обута, только один башмачок натянула в спешке.
Вот уже городские ворота. Дети с топотом пробежали по подъемному мосту. А крысолов уводит их по дороге, мимо вересковых холмов все дальше, дальше…
Шли годы.
Однажды забрел в осиротевший Гамельн слепой странник.
За несколько медных монет пустил его трактирщик погреться у теплого очага. Слышал слепой, как стучат о деревянный стол кружки с пивом.
И кто-то сказал:
Откуда ты пришел, старик? Потешь нас рассказом почуднее, и я, так и быть, поднесу и тебе кружку с пивом.
И слепой старик начал рассказ:
– Много земель исходил я, и вот куда однажды привела меня судьба. Трудно слепцу вести счет времени: по теплу, идущему от солнца, по холоду, идущему от ночного неба, отличаю я день от ночи. Долго блуждал я по дремучему лесу. Вдруг услышал я звон колоколов. Для слепца звуки то же, что для кормчего свет маяка. Так, идя на звон колоколов, подошел я к какому-то городу. Стражники не окликнули меня. Я вошел в ворота и побрел по улице. Чутко прислушивался я ко всем звукам, стараясь понять, не завела ли меня судьба в недоброе место.