– Берегись, отец,- слышит Телль голос старшего сына.
Успел Телль пригнуться – в воздухе просвистел камень.
– Измена! Бунт! Стража! – кричит солдат, а сам так и стоит согнувшись, распрямиться не может.
И вдруг из всех домов стали выбегать люди на площадь. Со стуком распахнулись окна, со скрипом двери. Взмыли голуби вверх, в тревоге вьются над площадью. Появилась в темном окне голова оружейника Конрада и исчезла. Вот он уже на площади в кожаном переднике, с тяжелым молотом в руках.
Частый, звонкий цокот копыт заставил всех обернуться. Да и не глядя, было каждому ясно, что скачет большой отряд всадников.
На площадь въехал сам наместник Гесслер со своей свитой; сто всадников с копьями охраняют его.
Важно восседает господин наместник на белом жеребце. Из-под тяжелых красных век злобно смотрят маленькие глаза.
А рядом с ним восемь именитейших австрийских дворян покачиваются в тисненных золотом и серебром седлах на вороных конях. Реют яркие перья, сверкают драгоценные камни, блестит переливчатый атлас.
– Что здесь происходит?- проскрипел наместник Гесслер.
Как из-под земли, выскочил вертлявый длинноногий шпион с головой, втянутой в плечи. Встал на цыпочки, подобострастно доносит наместнику:
– Вильгельм Телль… Смутьян… Стрелок…
Медленно повернулся Гесслер к Теллю.
– Правда ли, Вильгельм Телль, что ты отказался исполнить мой приказ?
Спокойно посмотрел Телль в глаза наместнику.
– Не верю, господин наместник, чтобы могли вы отдать такой приказ. Тот, у кого в руках власть, должен быть с людьми прост и великодушен.
– Не веришь? А я вот верю всему, что мне говорят. Наверно, я стар и слишком доверчив. Сказали мне, ты лучший стрелок в Швейцарии, и я поверил. Может, зря?
– Отчего же! В ста шагах я сбиваю яблоко с яблони,- сказал Телль и увидел недобрый огонек в желтых глазах Гесслера.
– С яблони?.. Ну зачем же с яблони… зачем же с яблони…
Закрыл глаза наместник. Можно было подумать, что задремал он в седле, обо всем забыл. Вдруг в сонном лице Гесслера проступило что-то волчье, хищное.
– Ты собьешь яблоко с головы одного из твоих сыновей! – негромко сказал он.
Телль вздрогнул.
– Вы шутите, господин наместник!
– Разве ты когда-нибудь слышал о том, что я любитель шуток? Ты искусный стрелок. Не собьешь яблоко – не уцелеет твоя голова. Сама скатится, как спелое яблоко. Где же тут шутка?
– Лучше сразу убейте меня! Кто решится на такой выстрел?
– Отец,- крикнул старший сын,- стреляй! Не бойся. Я не пошевельнусь.
Кто-то застонал, кто-то охнул позади Телля.
За полукружьем блестящих копий – толпа. Ужас на лицах у женщин. Гневом полны глаза мужчин.
– Отмерить сто шагов!- приказал Гесслер.
И опять, неизвестно откуда, выскочил вертлявый шпион и запрыгал на своих длинных ногах, отмеряя шаги. Каждый шаг в три шага.
– Вот сто шагов, сотый здесь, под липой, – донеслось с другого конца площади.
– Каждый твой шаг зачтется тебе, убийца! – крикнули из толпы.
Не ясно было, слышал или нет эти слова наместник, но тем, кто стоял
рядом, видно было, как сжались и побелели его пальцы на рукояти меча.
– Возьмите младшего!- тяжело упали слова Гесслера.
Отстранил оружейник Конрад стражника и вышел вперед.
– Господин наместник,- сказал он,- отпустите Телля. Если он и виноват в чем-нибудь, он уже довольно наказан.
Даже не взглянув на оружейника, хлыстом отстранил его Гесслер. Грузно повернулся в седле.
– Жду,- сказал он Теллю.
В толпе послышался громкий ропот. Сто острых копий разом уставились на толпу.
– Стойте! Стойте! Остановитесь!- закричал Телль. – Я согласен! Я выстрелю в яблоко.
– Тащите мальчишку к дереву!- приказал Гесслер.
Хотел солдат схватить мальчика- увернулся тот. Как угорь, выскользнул из цепких рук. Сам побежал к липе.
– Дай я завяжу тебе глаза!..- крикнул оружейник Конрад.
– Не надо! Не хочу! Ведь это отец стреляет!
Солдат-наемник положил яблоко на голову мальчика. Неподвижно, боясь пошевелиться, стоит он, смотрит на отца.