Деннис рассмеялся.
– Да что вы говорите! А я-то: Ленин, Мао… Просто поразительно!
Луэллин хитро улыбнулась.
– Однако не забывайте, что Энгельс сам владел фабрикой и к тому же вовсе не был у Маркса на побегушках. Он считал, что целыми государствами можно управлять рационально – так же, как промышленными предприятиями.
– Не встречал я что-то предприятий, управлявшихся рационально, – вставил Деннис.
Профессор невозмутимо продолжала:
– Социализм, по существу, есть высшая стадия капитализма – то, что я назвала бы управляемым обществом. В общем, «папочка знает лучше». Изучите компанию Генри Форда – это же ленинское государство в зародыше! Его так называемые инспекторы социологического отдела имели право являться к служащим домой и допрашивать их на предмет личной жизни и финансового положения. А «внешняя охрана» Гарри Беннета немногим отличалась от чернорубашечников.
– Генри Форд никого не казнил, – возразил Деннис.
– Однако громилы Беннета вовсю преследовали и избивали диссидентов, а многие предприниматели в ходе классовой борьбы не останавливались и перед убийством профсоюзных лидеров. Разница между Фордом и Лениным скорее в масштабах. Ленину удалось превратить в одну огромную компанию всю страну. Советский Союз стал крупнейшей корпорацией на планете. Члены партии были ее акционерами, а Политбюро – советом директоров. Рядовые граждане – служащие – не имели никакого веса в управлении организацией. Штаб корпорации составлял пятилетние планы, которые никогда не выполнялись, а любая критика была запрещена. Каждому предписывалось работать в общей команде, что подразумевало скорее беспрекословное подчинение начальству, чем подлинный коллективизм. Смутьянов же ссылали в Сибирь или переводили на унизительную работу. Или вообще устраняли. Прерывали контракт, так сказать, – горько усмехнулась Луэллин.
– Не забудьте еще о насильственном поглощении других компаний, – прибавил Деннис.
– Вот-вот! – рассмеялась профессор.
– Мне это никогда не приходило в голову, – признал Деннис. – Крупные корпорации и в самом деле смахивают на социалистические государства.
– И наоборот. А теперь подумайте, что появилось первым?
– Д-да… Благодаря Фредерику Тэйлору.
Луэллин кивнула.
– Не только ему, конечно, но он сыграл роль катализатора.
– То есть вы хотите сказать, что… – Деннис замялся.
– Ах да, ваш список. Это, конечно, первое впечатление, однако те пункты, с которыми я хорошо знакома, по-видимому, представляют собой поворотные пункты истории, хоть и не очень явного характера. Сами по себе эти события незначительны и охватывают немногих людей, и все же они имели несоразмерно большие последствия. Помните стишок Джорджа Герберта? «Не было гвоздя – подкова пропала. Не было подковы – лошадь захромала» – и так далее. В конце концов пропало целое королевство. Ведь в битве при Босуорте все висело на волоске: если бы Ричард Третий не лишился коня, история могла повернуться иначе. И что тогда? Не было бы Тюдоров, и вся английская история стала бы совсем другой. Вот и здесь примерно то же.
– Понятно. Так же, как попытка Тэйлора поднять производительность привела к вашему управляемому обществу.
– Оно вовсе не мое! – вскинулась профессор Луэллин. – Я выступала против этой тенденции еще в шестидесятых и продолжаю выступать до сих пор. Сама мысль о том, что тот, кто правит, знает лучше… Сторонникам бизнес-методов управления обществом стоило бы изучить историю Советского Союза или, еще лучше, присмотреться к некоторым нашим крупным компаниям.
– Между нами говоря, – усмехнулся Деннис, – я никогда не испытывал особой симпатии к практике больших корпораций. Вот почему я завел собственное дело. А как насчет остальных пунктов в перечне? – Он расправил листок на столе, и оба склонились над ним. – Ну, вот, например… Военные назначения Уинфилда Скотта – это тоже был гвоздь от подковы?
Профессор подняла на него глаза и вынула трубку изо рта.
– Гвоздь от подковы… – повторила она с улыбкой. – А что, неплохо. С вашего разрешения, я использую это на занятиях в следующем семестре.
– С моего разрешения? – удивился Деннис. – Да, конечно.
– Спасибо. Ну что ж, я бы сказала, что назначения, сделанные Скоттом, затянули Гражданскую войну. Большая часть ключевых постов досталась южанам, и Конфедерация в конечном счете получила больше опытных офицеров. Разумеется, в то время еще никто не знал, что война будет, а Скотт был и остался убежденным унионистом. Так что он не мог ничего такого планировать.