— Так… теперь вроде ясно, — услышала Нина.
— Но почему его так долго нет.
— Не волнуйтесь, господа, он сейчас придет. Боб человек аккуратный, — ответил бархатным голосом хозяин.
— Это не то, что раньше. Теперь ему далеко, да еще и не так просто оставить участок.
— Сумеет. Зажжет и придет. На той же лодке спустится.
— Мадам! А нельзя ли в ожидании по рюмочке?
— Потом, господа, потом. Сначала дело.
Осторожный стук палкой в окно прервал разговор.
— Карты к орденам, господа!
— Чей ход?
Стук повторился.
— Он. Открывайте, мадам!
Разговор показался подозрительным. Вся дрожа, Нина старалась не шуметь, быстро поставила оказавшийся у нее в руках таз с водой, заперла двери и снова прильнула к едва заметной щели. За это время в комнате соседей появился еще один человек. Он сидел рядом с хозяином и был ей виден лучше других.
Широкое лицо с узкими разрезами глаз, вдобавок сощурившихся от яркого света лампы, узкие губы, окладистая, но редкая борода и длинные волосы рыжего цвета… Где она его видела?.. У очень похожего человека ей как-то пришлось покупать на базаре свежую рыбу. Ее тогда поразил цвет волос, редкая борода и маленькие злые глаза… Пожалуй, это он? Но зачем здесь этот рыбак?
— Господин капитан! Вы сегодня нарушили свой обычай абсолютной пунктуальности!
— Сколько раз я предупреждал вас? Не называйте меня иначе, чем приказано, — резко ответил рыжий.
— Но, мон шер, здесь все свои!
— Это не имеет значения. Может быть, приступим к делу?
— Господа! Сегодня играем с большим разбойником, неправда ли!
— Как угодно-с!
Нина поняла, что разговор касается только карт. Ей стало стыдно своего поведения, она отошла от стены, предварительно заткнув паклей щель.
Видимо, остатки «разбитого вдребезги» находят хоть какое-то удовлетворение в бесконечных играх, вроде винта или преферанса, и «светских» разговорах, но боятся, что и это кому-нибудь покажется подозрительным.
Стараясь не шуметь, Нина закончила уборку. Поужинала и легла, но почему-то долго не могла заснуть.
За стеной продолжали играть. Далеко за полночь послышался звон стаканов, какие-то тосты. Потом прозвучали отголоски спора. Один говорил резко и громко, второй, извиняющийся и заискивающий, как бы вторил первому, но явно не соглашался с ним.
Любопытство взяло верх, и Нина снова оказалась около щели.
— Дела складываются много хуже, чем мы все ждали. Видимо, нам не скоро удастся выйти из укрытий. Многое теперь зависит от вас. А вы делаете недопустимо мало и медленно.
— Но мы уже выполнили…
— Знаю. Скажете, что залили водой десятка два шахтенок в Калбе, не больше, и не дали откачать Крюковскую. А если их все-таки откачают? Сколько у меня денег взяли на это?
— Вы не правы, теперь все стоит дороже и стало много труднее.
— Чепуха! Конечно, если платить бешеные деньги таким, которые не сумели как следует разделаться с этим, как его, Тарасовым.
— Обстоятельства были против нас! Но, если бы это делал менее опытный человек, его бы давно поймали чекисты, да и нам могло не поздоровиться.
— Учтите, мои хозяева требуют дел. Зря платить больше не будут. Не можете ничего придумать сами, так делайте как следует хотя бы то, что приказано. Геологов просто упустили. Я знаю больше, чем на вашей карте.
— Мой друг, вы нервничаете. Здесь только простенок, и эта девчонка может проснуться, — вмешалась мадам.
— Действительно! Тсс! Господа!
Спор продолжался полушепотом.
…Деньги… разведка… осторожность… шахты… деньги. Обрывки фраз, названия незнакомых мест, имена ничего не говорили Нине, как она ни напрягала слух. Но и того, что слышала, было больше, чем достаточно для тревоги. «Осиное гнездо… Вот, значит, они какие…» Страшные мысли теснились в голове, но куда идти за помощью, что делать, где и кому говорить, решить она не могла.
Под утро, когда несколько раз хлопнули входная дверь и калитка, сообщая об уходе гостей, ей стало особенно жутко. Куда они теперь? Что еще замышляют?
«Надо немедленно ехать к Петровне, — подумала Нина. — Она здесь всех знает и поможет принять правильное решение».