Чернов почувствовал обращенные на себя глаза людей и неторопливо начал:
— Прошлый год, еще до вашего приезда, у нас в тайге дело приключилось — страшное и смешное. Отсюда километров за двести, не больше. Он, Тимофей, лесником ходил. Жену по последнему зимнему пути рожать отправил, а сам на заимке остался. Она из больницы в деревню поехала. У него охотники стояли, пришли, говорили в порядке все, здоровый Тимофей. Только не прошло недели, как раз в ледоход, его и выловили около самой деревни, на льдине прибыл. На санях в одеяло завернутый, морда в кровище. Еле живой был, без сознания. Привели в себя, спрашивать стали. Молчит. И память и речь отшибло. Жена его чуть с ума не сошла. А мы все мозговали, как это он на льдине оказался и в деревню приплыл. Решили, что напился, завернулся в одеяло, лег на сани и к своим в деревню поехал, добро, что езды полдня; лошадь, видно, у пьяного вырвалась, а может, оступилась да потонула. Где ударился, понять не могли. Спасло одеяло пуховое, да то что был на санях, вот и выжил. Долго в больнице лежал. С тех пор как появится Тимофей в селе, так смех. Дразнили его то ледоходным пловцом, то санным капитаном. Почти не огрызался. Бросили. А что не пил он, так это правда. Первый, раз вижу, чтобы он чистый спирт выпил.
Тимофей уже перестал рыдать и спал. Чернов взглянул на спящего и замолчал.
— Ну, а дальше что? — нетерпеливо спросил Тарасов.
— Когда вы приехали, я его встретил, — нехотя продолжал Чернов. — Плавателем обозвал. Он меня чуточку не съездил. Отвел в сторону и говорит: «Брось, Витька. Тебе одному скажу. Не так все было. Убить меня хотели, да не вышло. Река спасла. Только молчи. Так лучше»… Ну, я и молчал.
— Что же он, значит, своего «крестного» встретил? — Похоже, что так.
— Здорово.
— Подождите, товарищи. Рассказывай, что здесь было, — Тарасов прервал реплики слушателей.
— Как мы из того ключа перевалили, шалаш проехали, встали на конный след. Махнули остальным, что поедем дальше. В первую гривку поднялись, смотрим на другой стороне долины в гору человек, верхом. Спокойно едет, собака рядом, здоровая. Тимофей схватил меня за руку: «Он! — говорит, — по собаке узнал». Ну, а дальше… Не хотел я его одного пускать. Но закон у нас — дело кровное. А как он его на таком коне упустил — не пойму.
На следующий день, когда Тидосфей пришел в себя, удалось установить детали события.
Сутки длилась погоня. Дважды завязывалась перестрелка. Тимофею удалось подранить собаку. Но начала сдавать лошадь, и пришлось прекратить преследование.
Это приключение было последним за истекшую осень.
Через несколько дней караваны с грузами начали уходить на зимовку в город. Уехал домой и Тимофей, довольный, что заработка как раз хватило, чтобы рассчитаться за коня и еще кое-что купить в гостинец малышам. Правда, он остался при своем мнении: не согласился, что метод «таежной расправы» не подходит для наших дней. Так и сказал.
— Не сомневайтесь, если когда его встречу, разделаюсь сполна.
В эти дни для промывки проб уже надо было пользоваться подогретой водой. Пришлось переводить значительную часть рабочих на постройку зимней промывочной избушки, отепление барака, заготовку дров. На зимовку оставалась группа во главе с Матвеем в качестве десятника разведки.
Долина Черновой все больше покрывалась снегом, таким, что уже не растает раньше весны.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Самое трудное в начале таежной зимы — это бездорожье. Оно не такое, как осенью, с бурными реками, грязью, ветром и смесью снега с дождем. Но тем не менее — бездорожье.
Можно обладать всеми видами транспортных средств, типичных для тех мест и тех времен, — лошадьми, оленями, собаками, будут седла, брички, нарты, сани, лыжи, лодки, а двигаться можно только пешком! Во всех районах Сибири люди, заранее готовятся к таким дням: завозят корм для скотины, дрова. А потом ждут, пока не появятся корочки смерзшейся земли поверх липкой грязи и не скует льдом переправы. Недаром в сибирском фольклоре первопуток воспевается как один из самых веселых зимних праздников.
Хорошо по первой пороше пройтись по звериным тропкам Но еще лучше по первопутку прокатиться на свежих оленях. Заскрипит полоз, встрепенутся олени. «Чча! Чча! Хэп!» — крикнет седок, и помчатся они в таежную глушь. И с какой лихостью первый раз будет закинут повод! А на конях? Парой или тройкой! Рвутся кони, фонтанами разлетается снег, бьет по лицу, попадает за шиворот. Задыхаешься от быстрого движения, а хорошо! Кони не хуже человека ощущают всю прелесть первой зимней дороги Не нужно напрягать мускулы, после каждого шага отряхивать от грязи усталые ноги… Скользят, набегают санки Только успевай!