— Меня тоже посещали эти мысли, сестра, — горько покачал я головой. — Но чем дольше я гонялся за еретиком, тем больше видел и слышал. Увы, но Империум — далёк от совершенства. Некоторые владения Императора возглавляют полоумные идиоты, получившие власть лишь по праву наследства, где-то могущественные тираны перемалывают в пыль миллиардное население для увеличения своих богатств, пока нижние уровни городов терроризируют банды…
— Вы сочувствуете еретикам? — теперь в голосе воительницы звучало презрение.
— Нет, — сразу же ответил я. — Всё это — лишь трещины в броне владений Повелителя Человечества. Язвы, которые сочатся отравой Губительных Сил. Во время погони за Гнилоустом мне довелось убивать не только явных еретиков, но и тех, кто мнил себя верным слугой Императора, но чьи действия привели к чудовищным последствиям.
Афелия немного помолчала, прежде чем продолжить:
— Как долго вы его преследовали?
— Ему удавалось скрываться от меня и моих агентов в течение пяти лет, — с некоторым стыдом ответил я, отводя взгляд в темнеющее боковое окно. — Благодаря феноменальной удаче и таланту оратора, еретик всегда оказывался на шаг впереди, имел сторонников или создавал обстоятельства, которые нельзя было быстро преодолеть.
— Но в конечном счете вы его настигли? — палатина произнесла слова так, будто требовала от меня утвердительного ответа.
— Да. Уверовав в свою неуязвимость, Гнилоуст прибыл на Биатус, крупный храмовый мир с многомиллиардным населением. Там он попытался завладеть личиной местного главы Экклезиархии, — воспоминания о кардинале Глотерке отразились на моём лице маской ненависти. — Но я помешал и убил Архивуса. Его дряхлое тело сгорело в прометиевом огне флаера, который мы преследовали…
Перед глазами на мгновение предстало обгоревшее тело еретика, которое вывалили арбитры из разбившегося флаера. Настолько обгоревшее, что распознать удалось лишь закоптившиеся аугменты, выступающие из почерневшей плоти.
— Что было дальше? — осторожно спросила сестра, позволяя себе на мгновение отвести взгляд от прямой дороги, чтобы заглянуть мне в лицо. — Я чувствую, что вы не до конца откровенны…
— Да… — мрачно кивнул я, испытывая внутреннюю борьбу. — Спустя неделю после смерти Гнилоуста, в столице взорвались первые вирусные бомбы, а в других крупных городах вспыхнул мятеж.
Перед глазами начали вспыхивать цветки ядовитого зелёного тумана, раскрывающиеся в стенах белоснежных шпилей и базиликах. Волны дыма и огня, поглощающие целые кварталы за считанные минуты…
— Их отравляющие пары обращали людей в гниющие трупы, бросающиеся на живых. Буквально за сутки мы потеряли город с населением в сорок миллионов человек.
Стараясь не смотреть в сторону сестры, я услышал, как та затаила дыхание.
— По воле Императора, не иначе, на планете нашлось ещё несколько инквизиторов, которые вместе со мной взяли под командование разрозненные полки СПО. Впрочем… этого хватило не надолго.
Не в силах остановиться, я рассказывал воительнице о ключевых событиях, произошедших на Биатусе, пока в мыслях всплывали мрачные воспоминания. Будто бы пикт-снимки, застрявшие в голове, они сменяли друг друга, демонстрируя ужасы, захлестнувшие города мира-храма. Превратившие существование их населения в ад.
Я рассказал Афелии о блокаде столицы и нападении предателей Астартес на штаб, о гибели «Длани гнева» и последовавшем появлении Бульгора. О тяжёлом отступлении до древней крепости Хольбург и осаде со стороны еретиков. Не забыл я и про преподобного кардинала Юсто, отозвавшегося на наши сигналы о помощи, и который отговорил Совет от Экстерминатуса, стремясь сохранить «бесценные реликвии» епархии Биатуса.
Ещё я вспомнил об отряде Микорда, сопровождавшем меня на протяжении всей войны. О том, как отчаянные парни с Бронта медленно гибли один за другим, помогая мне исполнить волю Императора, прокладывая путь Его войскам. О том, как в конечном счёте остался один капитан и…
— …я убил его, Афелия… — имя палатины против воли сорвалось с губ, когда перед глазами возникло искажённое безумием лицо гвардейца. — Он слишком долго ходил по грани и перестал отличать друзей от врагов… К сожалению, я не смог вовремя ему помочь.
Её рука вдруг коснулась моего плеча, прогоняя мрачные образы.
— Я понимаю, что вы чувствуете, Хальвинд. Микорд был верным слугой Бога-Императора и даже в безумии оказался готов служить Ему. Мне жаль, что путь капитана завершился таким бесславным образом, однако теперь он у подножия Золотого Трона, где заслужил место среди других героев. Вы ни в чём не виноваты.