***
Шпиль гильдии Астра Телепатика находился почти на самых окраинах золочёного квартала, будто бы специально скрытый от глаз обывателей. Вполне вероятно, что таким образом демонстрировалась давняя неприязнь Экклезиархии к «проклятым мутантам», в чьих услугах так нуждается Империум.
Снежная метель усиливалась, но высокие здания и улицы-каньоны позволили Афелии разогнаться ещё сильнее. Сегодня ночью Санктинус пребывал в трауре, из-за чего транспорта на дорогах почти не встречалось.
Даже местные Блюстители ни разу не обратили внимания на дорогущий кабриолет, стрелой проносящийся по широким эстакадам на запредельной скорости…
Когда же я наконец покинул автомобиль, потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к твёрдой земле. Всё это время над головой завывал ветер, доносивший до городских окраин заунывное пение.
— Траурные песнопения о Друзе, — пояснила воительница, встретив мой вопросительный взгляд. — В ночь перед «возрождением» Святого, жители столицы и гости мира собираются в храмовом квартале и поют гимны скорби.
Возможно там, за много километров отсюда, это обрывочное мычание действительно звучало как нечто прекрасное и тоскливое. Однако сейчас я очень жалел, что медики с «Вечерней звезды» сумели избавить меня от звона в ушах. Ничего не говоря, я начал подниматься по массивной лестнице из чёрного камня.
Стоило только пересечь порог, как моё сознание тут же ощутило странный зуд. Казалось, будто бы внутри меня поселился тропический бриз, время от времени доносящий крупные капли дождя. Капли чужих разумов, что обладали невероятной мощью.
— Добрый вечер, господин… — сразу за обитыми бархатом дверьми возник распорядитель, чью лысую голову украшал изолирующий обруч, искусно оформленный в виде диадемы. — Мне жаль, но сегодня гильдия отдыхает. Рекомендую вам вер…
— Это не может ждать, — отрезал я, доставая свободной рукой инсигнию. — Мне нужно отправить сообщение и воспользоваться вашим хранилищем.
— Как вам будет угодно, господин инквизитор, — распорядитель покорно поклонился и повёл меня по одному из коридоров, пронизанному редкими дверьми.
Пока мы шли, я всё сильнее ощущал бурление энергии, сдерживаемое стенами здания. Несмотря на то что, психическая активность — естественное состояние для псайкеров, меня не покидало чувство беспокойства, будто бы внушаемого из вне.
— Почему вы сказали, что гильдия отдыхает?
— Видите ли… мои повелители жалуются, что сегодня… тяжёлый день, — ответил мой проводник, тщательно подбирая слова.
— Тяжёлый день? — переспросил я, настораживаясь.
— Именно так мне и сказали, господин, — совершенно спокойно кивнул мужчина с диадемой, после чего остановился у одной из дверей. — Мастер Сантос самый способный из всех здешних астропатов. Уверен, что он сможет помочь вашему делу. Так же он поможет вам запечатать вещи.
— Благодарю, — стоило только кивнуть, как распорядитель растворился в здешнем приглушённом свете, оставляя меня один на один с дверью, украшенной символами гильдии и Астрономикона.
Медленно провернув ручку, я вошёл внутрь, тут же сталкиваясь с тяжёлым ароматом лхо, очевидно смешанным с чем-то куда менее легальным. В отличие от коридора, где властвовали тусклые лампады, здешнее обиталище практически полностью скрывалось во мраке.
— Это действительно не может подождать? — послышался хриплый недовольный голос, обошедшийся без приветствий.
Я не стал отвечать вслух, лишь позволив ответу оказаться на поверхности своих мыслей. Тогда темнеющая груда одежды в дальней части комнаты недовольно поёжилась. Послышались щелчки открывающейся шкатулки, после чего в темноте возник тлеющий огонёк раскуриваемой сигареты.
— Что происходит? — спросил я, чётко формулируя мысль и атакуя ей псайкера.
Тот вновь вздрогнул, будто против воли впитывая всё, что творится вокруг него.
— Что-то, — злобно бросил голос, оставаясь при этом недовольным и надменным. — Думаю, раз даже ты это ощущаешь, то я мало чего смогу добавить. Столица ежегодно содрогается от хора паломников, но сейчас это не к добру…
— Объясни.
Тлеющий огонёк замерцал особенно ярко, когда астропат затянулся. Немного погоняв дым внутри себя, он выпустил его сиреневым облачком, тут же смешавшимся с окружающей дымкой.
— До меня доносятся миллионы голосов, инквизитор. Даже сквозь эти стены я слышу, как они звучат в едином порыве. Но среди этих праведников и грешников я чувствую чужую волю… Волю, что направляет их молитвы совсем не к Императору…