Хоть Поттер и не был хорошим актёром, но в этот раз ему предстояло сыграть убедительнее, чем сам Станиславский.
Драко тоже смотрел на Гермиону. Смотрел с сожалением. Он не хотел ей зла. По правде сказать, он вообще не знал, чего хочет, а чего - нет. Всё слишком запуталось с тех самых пор, как он узнал, что всё, во что верил, оказалось жалкой ложью...
Когда Драко, наконец, решившись, поднял руку с палочкой и направил прямо на девушку, Гарри понял, что нельзя больше медлить.
- Эй! - голос всё равно предательски дрогнул. - Малфой!
Драко обернулся, даже не подозревая, что совершает самую большую ошибку. В это время Гермионе всё же удалось освободить руки.
- Что, непросто это - убивать? - Гарри тянул время. - Не по зубам тебе, Малфой?
Гермиона быстро кивнула Гарри, и натянула остатки верёвки так, чтобы она стала похожа на жгут. Руки она продолжала держать за спиной.
- Боишься, что не попадёшь с первого раза, верно? - теперь уже Гермиона подначивала.
- Руки вон трясутся! - помог Гарри. - Много выпил? Долго празднуете?
- Тебе сдохнуть не терпится?! - распаленный Драко сделал шаг в сторону связанного Гарри, чем окончательно усугубил свое положение.
Он полностью открыл Гермионе спину, а ведь этого делать нельзя, потому что для каждой спины есть свой нож...
Гермиона невероятным усилием заставила себя быстро подняться и таким же быстрым движением набросила верёвку на шею Малфою. Гарри, изогнувшись, поставил ему подножку и откатился в сторону. Драко оказался на коленях. Грубые волокна всё туже, подобно удаву, стягивали кожу шеи...
На полу все ещё валялись осколки недавно разбившейся бутылки, и Пожиратель пытался повалить Гермиону на них. Гарри пришлось снова ударить изо всех сил связанными ногами. Драко начал падать на живот, стал задыхаться, но продолжал сопротивляться. Гермиона приложила массу усилий, чтоб он не увернулся и главное - не заорал.
Боясь всё же его задушить, Гермиона чуть ослабила хватку, и Малфой воспользовался этим - взмахнул палочкой и прохрипел: «Сектумсемпра!» Гарри, никак не ожидавший, что заклинание будет нацелено как раз на него, лежащего на полу не в самой удобной позе, еле успел откатиться. Вспышка на одно мгновение озарила мрачный сырой подвал и растаяла. Гермиона сдавила петлю на шее сильнее, и вот теперь Драко вырубился, рухнув на пол.
- Запомнил ведь, гадёныш! - Гарри с силой стиснул зубы, волна страха всё ещё не отпустила его. - Мелкий трус, прячущийся за папочкой и...
- Тихо! - Гермиона бросила Малфоя и зажала Гарри рот. - Мы не одни! За дверями ещё один, не забыл?!
- Прости...
Верёвки с Гарри были сняты быстро.
Гермиона пощупала пульс у лежавшего Драко.
- Жив, - констатировала она, улыбнувшись.
- Добьём его? - Гарри расценил её улыбку по-другому.
- Нет.
- Почему? - Гарри пристально глянул на однокурсницу.
- Потому.
- Надеешься на то, что это всё же не он убил Рона?
Гермиона сжала кулаки.
- Ещё одно слово, и я добью тебя, Гарри.
- Значит, я прав...
*** По-настоящему счастлив человек бывает только раз в жизни. Однажды. И никогда больше. Печальный факт, относящийся равно как к успешным, так и к неудачникам. Мгновение, когда ничто другое не имеет ценности, называется «счастьем». И счастье это в любви. Взаимной любви. Чистой. Непорочной. Платонической, иначе говоря. Однако такая любовь не существует дольше нескольких месяцев. А в обычной практике и вообще - считанных дней. Гарри уже не понимал - где реальность, а где сон. Вечный сон, один и тот же, который преследовал каждую ночь. Прошло чуть больше двух месяцев с тех пор, как отец Гермионы запретил ему приближаться к девушке...
Лето кончилось. Последнее лето на Тисовой улице. И теперь впереди его ожидало лишь неясное туманное будущее. Поиск Крестражей, и ещё невесть какие смертельно-опасные приключения, что приготовил ему окрепший в стане своих сообщников Волан-де-Морт.
Гарри взял клетку с Буклей, «Молнию», рюкзак, в последний раз обвел взглядом непривычно опрятную комнату, бочком спустился в прихожую и поставил клетку, метлу и рюкзак на пол у подножия лестницы. Уже начинало смеркаться, прихожую заполняли вечерние тени. Так странно было стоять посреди нее в тишине и знать, что он вот-вот покинет этот дом навсегда. Давным-давно, когда Дурсли отправлялись куда-нибудь развлекаться, оставляя его дома, часы одиночества воспринимались Гарри как редкий подарок. Задержавшись на кухне, только чтобы вытащить из холодильника что-нибудь вкусненькое, он взбегал наверх поиграть на компьютере Дадли или включал телевизор и перебирал, сколько душа попросит, каналы. Теперь, вспоминая те времена,