Рассказ произвел на Давенпорта должное впечатление. Слегка растерявшись, он сцепил пальцы над головой. «Боже мой, боже мой!» — повторял он.
— С тех пор, — продолжал Стрейндж, — я стараюсь докопаться, отчего он погиб на самом деле.
— Вы учуяли что-то неладное? — спросил Давенпорт, крутя пуговицу, которая еле держалась на халате.
— А иначе концы не сходятся с концами.
— Послушайте, Фрэнк, — испуганно перебил его Давенпорт. — Мне только казалось, что Листер обречен, больше ничего я не хотел сказать. Я знать ничего не знаю, как вы, а я не видел Дика целую вечность.
— Когда вы видели его последний раз?
— Пожалуй, года четыре назад.
— В Челтнеме?
— Нет. Впрочем, да. Я был там по делам службы, — поправился быстро Давенпорт.
— Вместе с Присом проводили расследование, не так ли?
Давенпорт посмотрел на него с изумлением.
— Откуда вам это известно? Предполагалось, что это останется тайной.
— Так оно и есть — для лондонских досье. Но то, что попало в досье, уже не является для всех тайной.
— Но Прис обещал… — начал Давенпорт.
— Что обещал?
— Что я останусь в тени.
— Почему?
— Неважно почему, — разнервничался Давенпорт.
— Неужели? — в голосе Стрейнджа прозвучали угрожающие саркастические нотки.
Давенпорт нервно теребил пальцы, потом выдавил из себя:
— Не говорите никому, Фрэнк, но меня использовали против Листера.
— На вас нажали?
Давенпорт удрученно кивнул.
— Зачем вы поддались?
— Мне сказали, что это в национальных интересах, дабы успокоить окружающих, ложь во имя правого дела.
— Кто сказал?
— Хейтер.
— А вы?
— Мне пришлось засвидетельствовать, что информация, на которой Листер основывал свои обвинения, относилась к секретному набору нестандартных программ, созданных здесь, в Кройдоне. Это объясняло, почему он никогда раньше не видел индекс.
— Вам показали улики, которые собрал Листер?
— Нет.
— Следовательно, вы понятия не имеете, чего он добивался?
— Нет. Я не хотел вмешиваться.
«Возмутительно, — думал Стрейндж, — почему никому ни до чего нет дела!» — а вслух произнес:
— То есть вы сказали, что вам велели.
Давенпорт утомленно кивнул.
— Конечно, меня раздирали сомнения. Ночами я не спал, но соблазн был слишком велик.
— Какой соблазн?
— Мне пообещали увеличить зарплату, а я был в очень стесненном положении, по уши в долгах. Слишком много средств безвозвратно ушло в складной велосипед. Нужно было еще больше. Лгать ради страны — не все ли мы постоянно этим занимаемся? Просто в моем случае все обстояло гораздо драматичнее.
— Что говорил Листер?
— Ничего.
— Как так?
— Он отказался со мной говорить. Больше я его не видел. — В глазах-бусинках Давенпорта стояла неподдельная скорбь. Он явно был огорчен. Стрейндж заметил, что миссис Давенпорт исчезла.
— Знаете, я ни с кем об этом не говорил. Стыдно было. Но я думал, что все останется в тайне. К тому же меня заверили, что дело делается во имя справедливости.
— Да было ли оно справедливым? — Стрейндж сурово посмотрел на собеседника. — Что скажете на то, что от Листера исходила настоящая угроза, но Хейтер старался делать вид, будто ее не существует? — Давенпорт пытался что-то вставить, но Стрейндж перебил его. — Слухи про Листера были верными. Именно Листер, устраивая шумиху, заметал свои следы. Хейтер был сбит с толку. Он ничего не желал знать.
— Я…
Стрейндж был неумолим.
— Знаю, вы думаете, что Листер убит. Это сделали не вы, а кто-то другой.
— Что… что вы говорите? — Давенпорт заикался от ужаса.
— Листер на кого-то работал, а тот перестал ему доверять. От Листера и избавились.
— Вы хотите сказать, что он — шпион? — обрадовался Давенпорт.
— Вы говорите это, Джон.
— Слишком многое в управлении висело на волоске. — Давенпорт задумчиво уставился в стакан. — Люди стали слишком много знать, слишком злоупотреблять своей властью. Пятнадцать лет назад о нашем учреждении слыхом не слыхивали, а теперь оно у всех на виду. Полагаю, кому-то могло прийти в голову заслать туда верных людей. Что ж, они были правы. Странно, конечно, было думать так о Листере, но я не удивлен. — Давенпорт говорил медленно и серьезно. — Фрэнк, я начинаю опасаться того состояния, в котором мы сейчас пребываем. Власть означает безнаказанность. Никто не знает, чем занимается другой. Вы знаете лица, но не имена, или имена, но не данные шифра. В шифре содержится ключ ко всему в управлении. Все — на магнитофонной ленте. Вот что меня пугает.