— Можно подсесть к вам?
— Вас никто не останавливает, верно? — неуверенная улыбка выдавала попытку пошутить. Говорил он отрывисто и с каким-то акцентом, который Стрейнджу был не знаком.
— Меня зовут Стрейндж. Фрэнк Стрейндж.
В глазах Фентона не отразилось ничего.
— Что вам нужно?
— Поговорить с вами, — начал Стрейндж, — о человеке по имени Дик Листер. Так по крайней мере его звали при жизни, хотя он мог назваться другим именем. Помните, такой встрепанный беспокойный специалист на правительственной службе с дурным запахом изо рта — из-за вечной страсти к курению. — Подробное описание было, пожалуй, ни к чему. Фентон и так уже был выведен из равновесия и беспокойно оглянулся вокруг. Но бар был пуст.
— Кто вы? Чего вам надо?
— Я друг Дика и хочу знать, когда вы его видели в последний раз?
— Знаете, мистер Стрейндж, не нужно мне крутить мозги, — губы Фентона задрожали от гнева. — Я не говорил…
— Но видели, ведь правда? — бесцеремонно и грубо перебил Стрейндж. Нельзя было рассыпаться в любезностях. — Видели ведь!
Фентон оскорбленно возразил.
— С тех пор утекло много воды.
— И все же когда?
— Кажется, в октябре.
— Можете припомнить, какого числа?
— Пожалуй, перед партийной конференцией. Но, ради бога, к чему все это?
Стрейндж оставался невозмутимым.
— А к тому, что вскоре после вашей встречи Листера отправили на тот свет.
Фентон был ошарашен.
— Кто убил?
— Вот это-то я и хочу знать.
Беседа застопорилась.
Стрейндж чувствовал: молчание — это беззвучный псалом по усопшему. Когда в бар со смехом и руганью ввалились три юнца, Фентон наклонился вперед и спросил:
— Вы — сыщик?
— Нет, но интересы Листера мне близки. Почему вы спрашиваете об этом?
— Газеты ведь писали о самоубийстве.
— Газеты пишут, что им скажут. Вы ведь им не верите? — Он в упор взглянул на Фентона.
Фентон заерзал на месте.
— Куда вы клоните? Откуда вам это известно?
— Я работал с Листером. Теперь в отставке, но, как министерство обращается с прессой, знаю. — Стрейндж отхлебнул пива. — Не волнуйтесь, мистер Фентон, я не пугать вас пришел. Мне нужна ваша помощь. Ведь что получается — Листер обнаружил, что в министерстве творится нечто такое, чего знать ему не полагалось. Его и убили за это. Я желаю знать, кто и почему. Я уже сразу вам сказал, я — его друг. Как он вел себя незадолго до смерти? — Голос Стрейнджа сделался тихим и вкрадчивым. — Имеет большое значение. А вы один из последних, кто его видел.
Серьезность Стрейнджа поколебала Фентона. Он осушил кружку и велел бармену принести еще одну. Казалось, он оценивающе присматривался к Стрейнджу.
— И еще одно, — сказал Стрейндж, — я не верю, что во всем повинны серп и молот.
— Слава тебе господи, — Фентон поднял кружку и отпил глоток, — половина страны думает, что мне платит Кремль! — Он горько рассмеялся.
— Это внутреннее дело, что гораздо хуже. До этого я не сразу дошел.
— Не сразу! — Фентон глядел на собеседника с любопытством. — И долго вы ведете расследование?
— Со дня смерти Листера. Сначала я шел по ложному следу, — виновато добавил Стрейндж.
— Сейчас вы на верном пути, — Фентон вздохнул и поднес руку с часами к глазам. — Листер поведал мне целую историю или, по крайней мере, начало таковой, а я ничего не предпринял. Вины с себя не снимаю, но смерть его меня напугала. Я рад вашему приходу. — Он медленно покачал головой. — Поймите, случай с Селзером испортил навсегда мне карьеру, и теперь мне на все наплевать, — Фентон выводил по столу невидимые узоры. — Кто бы мог представить, что я кончу персонажем из «Панча». Мистер Стрейндж, нас убивают карикатурой! А это самая унизительная смерть. Перестаешь ощущать себя личностью с идеями, убеждениями, чистой и целостной. Теперь я «красный Фентон», безумный марксист, которому не место в парламенте. Говорить я умею, но всерьез меня никто не принимает.
Стрейндж понуро слушал. По собственному опыту он знал, насколько горько разочарование человека в своих лучших надеждах.
— Вы не доверяли Листеру? — спросил он.
— Не знаю, просто не задумывался. Если парень собрался подставить мне ножку, то не грех обойтись с ним покруче, чем, скажем, с Селзером, которому тоже пришлось несладко. Единственный способ отстоять свои позиции — сделать нечто такое, чтобы всем было не до смеха. Этот парень, Листер, казался мне достаточно умным, чтобы это провернуть. Это была авантюра. Если я и рассказываю вам про Листера, хоть и не верю вам ни на грош, да и не только вам — я теперь никому не верю, то делаю это потому, что мне наплевать на то, чем вы занимаетесь. Может, вы один из тех редчайших чудаков, которые на самом деле думают, что говорят.