Обведя взглядом всех, кто сидел перед ним, справа и слева, Пронин сказал:
— Присоединяюсь ко всем хорошим словам, сказанным здесь в адрес Никифора Даниловича. Поздравляя его с юбилеем, желая ему здоровья и счастья, его супруге Марии Емельяновне, я хочу обратиться к дорогому юбиляру как к старому солдату рабочей гвардии и ко всем вам, дорогие товарищи, вот с каким словом. В нашей стране любят и уважают рабочих людей. Когда нужно решать сложные, государственной важности задачи, партия обращается к народу, к рабочему классу, трубит боевой сбор, ибо всегда уверена, что каждый рабочий откликнется на зов, станет в строй, как солдат.
— Иван Николаевич, говори яснее, — перебил Пронина юбиляр. — Почему боевой сбор?
— Потому что начинается серьезное дело. Нашему заводу поручено изготовление новых труб. Это важное правительственное задание.
— Вот и правильно, — сказал Никифор Данилович. — Мы никогда не подводили. Ты, Иван Николаевич, скажи там, в Москве, — на нас можно рассчитывать. Верно я говорю, Сергей Тарасович?
Косачев кинул веселый взгляд на Пронина: «Смотри, мол, любуйся, какой у меня на заводе народ». А сам, улыбаясь, громко сказал:
— Разве кто-нибудь сомневается в наших людях? Выполним поставленную задачу и сделаем трубы в самый короткий срок.
— Вот именно! Трубы будут! — твердо сказал Андрей.
Со всех сторон раздались восклицания:
— Знаем свое дело!
— Даешь трубы!
Поднялся оживленный шум, сама собой загремела, залилась в переборах гармонь, застучали подметки по дощатому полу, пошла, закрутилась пляска, задрожал пол, задребезжали стекла.
Косачев и Пронин покинули дом Шкуратовых поздней ночью. Оба были довольны встречей с людьми. Было легко, спокойно, твердо верилось: с таким народом горы свернешь.
8
Тем же вечером в тихом переулке неожиданно встретились Алька и Нина.
Нина шла по сугробам, несла на руках укутанного в теплую одежду сынишку. Алька не свернула с дороги, преградила Нине путь.
— Ну здравствуй! — дружелюбно сказала Алька. — Вот не ждала такой встречи.
— Здравствуй и прощай, — ответила Нина, желая обойти Альку.
— Постой, гордячка. Не зверь, не укушу.
— Некогда мне, ребенок замерзнет.
— Что же пешком ходишь, инженерша? Простудишься.
— Не инженерша я теперь, ушла от него.
— Врешь, Нинка! — Алька с жалостью смотрела на Нину. — Где же ты приютилась с мальчишкой?
— У тети Даши. Живем в моей прежней комнатке.
— Вот это новость! Муженек-то твой каков, а еще образованный!
— Он не виноват.
— Знаем мы их, мужиков-то. Не виноват! Да ты шибко не горюй. Подумаешь! Дай-ка понесу мальчишку. Не бойся, не уроню.
Алька протянула руки к мальчику, и Нина, поколебавшись, отдала ей сына.
Они пошли по белому, рыхлому снегу. Алька шагала впереди, торопилась. Наконец остановились у ворот.
— Давай сама понесу, — потянулась за сыном Нина.
— Какой славный малышка! Неси поскорее в тепло, — улыбаясь на прощание мальчику, сказала Алька.
Когда Нина вошла в калитку и стала подниматься на крыльцо, Алька крикнула ей вдогонку:
— Знай, подружка, я тебе не враг. Если что надо или помощь какая потребуется, только слово скажи.
— Испытала я твою помощь, как же!
— Дурой была. Верила, что ты счастливая будешь с инженером, а я свою удачу в другом месте ловила. Да не поймала, ни тебе, ни мне не достался Николай, в холостяках живет! Как же ты теперь будешь?
— Не твоя забота, проживем.
Алька осталась одна у калитки, в раздумье смотрела вслед ушедшей Нине. И вместе с чувством жалости и сострадания ее охватила тревога: а вдруг теперь Николай женится на Нине? Опять закрывается для Альки дорога к Николаю?
Поспелов в эти дни не находил себе места, боялся показаться людям жалким и беспомощным, изо всех сил старался сохранить достоинство, держал себя в руках. Однако не вытерпел, отправился в дом к тете Даше, где жила теперь Нина с сыном. Решительность покинула его сразу, как только он переступил порог и увидел Нину. Теребя шапку в руках, неуверенно шагнул к жене, лицо его было бледным, он заговорил сбивчиво, заикаясь:
— Я п-прошу т-тебя, Нина. Ве-вернись д-домой, я сделаю все, что нужно для твоего счастья.
Стягивая плечи теплой шалью, Нина отрицательно качала головой. Всем своим видом она говорила: возврата не будет.
— Что же ты молчишь? Скажи хоть слово!
Она отвернулась к стене.
В отчаянии Поспелов резко схватил Нину за плечи, больно встряхнул, словно хотел пробудить от глубокого сна:
— Опомнись же! Что ты делаешь? Это безумие!
— Оставь меня! — крикнула она, будто ее обожгли. — Уходи!