На суде Федор Гусаров чистосердечно признался, что действительно напал на девушку с целью ограбления и силой снял с ее руки часы. В тот вечер он с приятелями выпил вина, захмелел. Ребята захотели еще выпить, но не было ни вина, ни денег. Тогда один из них сказал:
— Дежурный магазин еще открыт, надо раздобыть деньжат.
— А где? — спросил подвыпивший Федор.
— Отними у кого-нибудь на улице или сними часы, — сказал старший из ребят, корча пьяную рожу. — Что? Слабо? Боишься?
Чтобы доказать свою смелость, Федор пошел на добычу.
— Только с мужиками не связывайся, — крикнул вдогонку приятель. — Лучше старушку или девчонку!
На суд вызвали свидетелей, в частности, дружков Федора, которые подпоили его и спровоцировали на грабеж. Они все, как один, говорили на суде, что никакой выпивки не было и что в тот вечер они якобы вообще Федора в глаза не видали.
Тогда Федор впервые узнал, что такое подлость.
В качестве свидетеля явился на суд и старый рабочий Петр Максимович Воронков. Верин отец. Дело в том, что мастер Воронков вел практику в училище и лично знал паренька.
Петр Максимович пришел на суд и, увидев Федьку сидящим под стражей, приблизился к нему и прямо при всех дал парню звонкую затрещину:
— Эх ты, дурень сопливый!
— Ну, ну! — строго остановил старика милиционер. — Нельзя!
Воронков, вытирая платком багровое, сердитое лицо, отошел в сторонку.
Дирекция училища и старые рабочие просили отпустить Федора на поруки, но суд не согласился. Для примера и науки другим Федора осудили и отправили в трудовую колонию.
Из колонии Федор писал Вере письма, просил прощения: «Скажи Петру Максимовичу, что мне было стыдно смотреть ему в глаза». Вера не отвечала, и он в конце концов тоже перестал писать.
Но когда отбыл наказание и вернулся, стал искать свидания с Верой. К тому времени она уже работала на заводе. Страшно волновался, боялся, что Вера не захочет с ним встретиться, будет презирать его, а он полюбил Веру, жил одним желанием — заслужить ее прощение. Твердо решил до конца своих дней жить честно.
Федор тогда не знал, что и Вера думала о нем с тревогой, вспоминала и жалела. Он нашел ее. Они встретились странно, как будто давно уже объяснились в любви и дали обещание никогда больше не разлучаться.
О возвращении Федора и о том, что он встречается с Верой, вскоре узнала вся семья Воронковых. Мать, братья, сестры всполошились:
— Опомнись, Верка! Зачем тебе такой? Пожалеешь…
— Хватит вам причитать! Все шарахнулись от человека, что же ему, пропадать? Ну, оступился по молодости, глупый был.
— А как снова разбойничать станет? Запьет? — упрямился Петр Максимович. — Не пара он тебе, дочка.
Вера возмутилась:
— Измучили вы меня. Он совсем не такой.
— А где жить будете? К нам приведешь?
— Он гордый, — сказала Вера. — У товарища в углу ютится, а к нам не пойдет.
Так и тянулась эта история почти целый год.
…Петр Максимович приехал к зятю и дочке как раз в обеденное время. Дома был один Федор.
— А где же Верочка? — спросил Петр Максимович, внимательно разглядывая квартиру и всю обстановку.
Федор обрадовался тестю, засуетился:
— Вера в техникуме, на занятиях. Скоро придет, вместе будем обедать. Раздевайтесь, пожалуйста, посмотрите телевизор, а я займусь пирогом, обещал Верочке.
— Давай занимайся, — одобрительно сказал старик, ощупывая диван и стулья. — Порядок у вас, вижу, ладно живете.
— Плохо, что в разные смены работаем, — донесся из кухни голос Федора. — Почти не видимся с Верой, все врозь. А сегодня удачный день, и вы как раз пришли. Прямо праздник.
«Хозяйственно рассуждает, — подумал Петр Максимович. — Слава богу, кажется, не прикидывается».
— Как дела на заводе? С трубой этой — ладится? — спросил Воронков.
— Вздохнуть некогда. Новое дело, всем интересно. Правительственное задание.
— Думаешь, справимся?
— Какие могут быть сомнения?
Тесть прошел на кухню и, глядя на зятя, любуясь, как он ловко и умело все делал, спросил:
— Не обидно тебе, что самому приходится суп варить да пироги стряпать? Вроде не мужское это дело.
— Так для себя же, для нас то есть.
— Не всякий так думает, иной все на жену сваливает. А Верка твоя скоро выучится?
Он нарочно сказал «Верка твоя», как бы подтвердил, что никакого сомнения в прочности союза молодых у него больше нет и он спокоен, что у любимой дочери такой муж.
Вскоре пришла Верочка, обрадовалась отцу. Оглядывая дочь со всех сторон, отец зорко взглянул на ее талию.
— Деток не ждете? — просто спросил он со стариковской прямотой.
— Успеем! — засмеялась Вера. — Сами еще маленькие.