- Прости, Жень, что побеспокоила, я пойду.
Не дожидаясь ответа просто двинулась на выход. Надо придумывать новый план, а идей просто ноль!
- Алиса! - уже на улице меня окликает Женя, быстро приближаясь
Я повернулась к нему и замерла. Ну не будет же он ко мне подкатывать после моего рассказа? Или будет..?
- Слушай, я правда хотел бы тебе помочь, - он кладет ладонь на моё плечо, заставляя меня сильнее сжаться, - Но у меня есть идея, как попытаться изменить твою ситуацию.
- О, Женя, спасибо, но я пока правда не готова к встречам и отношениям... Слишком свежа рана и...
- Подожди, - прерывает мои оправдания мужчина, - Я, конечно, хотел бы за тобой поухаживать. Ты такая красавица! - улыбается, - Но и я слишком красив, чтобы принадлежать одной, - он подмигивает, а у меня невольно брови поползли вверх, - А помочь я попробую тебе, по старой дружбе, так сказать. Я наберу одному человеку, который этим занимается и поговорю с ним. Возможно и получится раздобыть для тебя хотя бы парочку... улыбок.
- Спасибо, спасибо, Женечка! - я сжала его руку и благодарно улыбнулась, - Тогда... Я жду твоего звонка?
- Да, сегодня вечером я тебе наберу.
Женя разворачивается и уходит, оставляя меня в смешанных чувствах. Я дико рада, что появилась возможность выйти на дилера. Но в тоже время боюсь идти к нему навстречу одна. А вдруг он знает меня? Знает, с кем я работаю и встречаюсь? Да меня же грохнут на месте!
Неужели всё-таки придётся об этом рассказать Мише?
Глава 31
Михаил
- Я слушаю тебя, капитан, - бросаю Вертлицкому, присаживаясь в своё кресло.
Капитан садиться на кресло для посетителей и опирается локтями на стол.
- Скажи мне, майор, как продвигается дело по смайлу?
- Это закрытая информация, капитан, - хмыкаю, внимательно рассматривая Вертлицкого.
Обычный, ничем непримечательный мужик. А строит из себя... Как минимум императора. Наша борьба с ним началась с того момента, как меня назначили на должность командира спец. отряда. Он так долго хотел занять это кресло, а тут я. Молодой, амбициозный, успешный. Так легко щёлкнул его по носу, что это просто не могло не вызвать у него тихую ненависть в мою сторону. Однако, никакого соперничества лично у меня с ним не было. Я знать не знал о его существовании вплоть до моего назначения.
Но в чём-то я его понимаю. Обидно, когда цель всей твоей жизни ускльзает от тебя, становясь практически недосягаемой. Но, это ведь его вина. Он как был, так и остаётся достаточно посредственным сотрудником. У него нет какого-либо особенного подхода к делам, он их вообще довольно часто проигрывает. У него нет уникального опыта или отличной физической подготовки. Ничего такого, за что можно было бы выделить его среди других таких же сотрудников. Но, разве это объяснишь человеку, помешанному на работе? И, зная его характер, с гнильцой, я готов к тому, что он обязательно попытается вставить палки в мои колеса.
И ведь интересуется он этим делом не просто так. Что ты скрываешь, Вертлицкий?
- Да ты не подумай, майор, - примирительно поднимает ладони вверх, - Я просто переживаю. Ведь это такое громкое дело, о нём знают даже на верхушке. И мне, конечно, не хотелось бы, чтобы ты облажался. Поэтому пришёл предложить свою помощь, - капитан протягивает ладонь для рукопожатия, но я её демонстративно игнорирую.
И за кого ты меня принимаешь, капитан? Я давно разучился верить людям. И везде, всегда готов к удару в спину. И я уверен, от тебя его ждать осталось недолго.
- Спасибо, но я и моя команда справимся сами, без посторонней помощи. Если это всё, прошу меня простить, но мне нужно идти. - поднимаюсь, наглядно показывая, что я не намерен продолжать с ним разговор.
- Ах да, - Вертлицкий встаёт, - К нашей замечательной Алисе, - кивает, - Да, такую девушку нельзя заставлять ждать, а то вдруг он найдёт себе кого-то поинтересней. А ты уже не такой молодой и горячий, как был в двадцать лет...
Ехидная улыбка капитана и его мерзкие слова вызвали во мне даже не бурю, а ураган эмоций и желаний. И первое из них было задушить Вертлицкого ремнём от брюк прямо тут. Сейчас.
Но ведь это прямая провокация. Конечно, он специально выводит меня из себя, чтобы я применил физическую силу. Затем, он напишет на меня рапорт. А дальше, мне светит в лучшем случае - это отстранение от работы на несколько месяцев, в худшем - увольнение. Тут уж смотря насколько сильно мой ремень перекроет ему доступ воздуха.
Но я ведь не первый день на свете и на такие примитивные уловки давно не ведусь. Они вызывают у меня лишь смех и снисходительное отношение к тем, кто обделен умом.
Я просто улыбаюсь ему в лицо и распахиваю перед ним дверь. Он хмыкает и, задрав подбородок, выходит из кабинета.