— Конечно, правда. Ты напридумывала себе бог знает что и поверила в это.
— Но ты не особо старался меня разубедить.
— Лора, ты прекрасно знаешь, какой я человек. Я эгоистичный, ни к чему не отношусь серьезно, ни к чему не стремлюсь, — он развёл руками. — Я избалован. Ты считала, что я тебе изменял. Меня это устраивало. Ты тоже была не подарок. Постоянные истерики, ревность, ссоры.
Он был прав.
— А сейчас? Ничего не изменилось.
— Изменилось. Мы оба стали другими. По крайней мере, я, — уверенно сказал Дамир. — Я понял, что сколько бы баб у меня не было, я все равно думаю только о тебе. Мне надоела такая жизнь. Я устал от тусовок… Если ты только дашь мне шанс, я готов все исправить.
— Исправить? — по лицу Лоры снова катились слёзы. — А меня как теперь исправить? Я чуть себя не убила.
Дамир крепко обнял Лору, прижал к себе.
— Но не убила, а значит все теперь будет хорошо.
— Ты уверен, что в тебе не жалось ко мне говорит? — всхлипнула девушка.
— Всё-таки ты ужасная дура, Лора. Я тебе сочувствую, но к жалости это не имеет никакого отношения.
Так Надя их и застала, обнимающимися и плачущими, когда вернулась в палату некоторое время спустя. Дамир уехал ближе к вечеру, когда Лора задремала.
На следующий день физически Лора чувствовала себя гораздо лучше, но эмоционально была в полном раздрае. Врачи сказали, что подержат ее в больнице ещё сутки, а на завтра выпишут, если не будет никаких изменений.
Лора поведала Наде о разговоре с Дамиром, не зная, стоит ли верить ему.
— Я давно тебе говорила, что Дамир всё ещё тебя любит. И ты его любишь.
— Мы не подходим друг другу. Наша любовь принесла нам обоим только мучения.
— Ерунда. Я почему-то уверена, что если ты дашь ему шанс, то теперь все будет по-другому.
— Может, ты и права, но имею ли я моральное право?
— Не понимаю, — Надя недоуменно посмотрела на подругу.
— Господи! Чего тут непонятного. Я ещё вчера была беременна от Ван Юна и не помышляла о том, чтобы снова быть с Дамиром. И я пыталась себя убить. Разве он может меня любить после всего этого?
— Лора, в твоей голове полная каша. Дамир тоже, извините, не в монастыре был, пока ты встречалась с Ван Юном. А беременность… С этим всё кончено. Нужно просто пережить эту историю и идти дальше.
— С Дамиром?
— Тебе решать. Но я бы дала ему второй шанс.
— А Борису ты дала бы второй шанс, если бы он пришёл к тебе?
— Нашла, о ком вспомнить. Столько воды утекло.
— И все же?
— Нет.
— Вот видишь!
— Лора, здесь нельзя сравнивать. Дамир, даже если он и изменял тебе, никогда не предавал. Он не жил с твоей лучшей подругой, пока ты была в Китае. И не делал вид, что любит тебя и скучает. Измену можно простить. Предательство никогда.
Лора вздохнула.
— Сейчас я не в состоянии решать что бы то ни было.
— И не нужно. Пусть будет всё как будет. Но если ты любишь Дамира, а ты его любишь, то стоит попробовать начать все сначала.
— Лучше сделать и пожалеть, чем потом всю жизнь жалеть о несделанном?
— Именно. К тому же… Мне кажется, Дамир наконец-то осознал, что ему уже давно не восемнадцать, а он по-прежнему ведёт себя, как неотесанный подросток. Ты для него отличный шанс вылезти из той ямы, в которую он сам себя загнал.
— Отличная из нас пара получится. Один утопающий будет спасать второго.
— Зато это замечательный шанс выплыть вместе.
Лора задумалась, а чуть погодя спросила:
— Что у вас с Джейком? Ты собираешься жалеть о сделанном или о несделанном? Будешь и дальше отнекиваться, что он нравится тебе, а потом через пятьдесят лет жалеть о том, что упустила такого мужчину? Или кинешься в омут с головой?
Надя засмеялась:
— Ты и правда выздоравливаешь.
— И?
— Надеюсь, что жалеть мне ни о чем не придётся.
— Он хороший парень.
— Я тоже так думаю. Завтра утром Джейк отвезёт нас в общежитие, если тебя выпишут. А теперь отдыхай и набирайся сил.
Глава 25
Приближался конец года. Европа и Америка готовились к скорой встрече Рождества, однако этот праздник имел мало значения для китайцев. В последние годы Поднебесная тоже ставила ёлки и украшала торговые центры инсталляциями с Санта Клаусом и другими атрибутами праздника, однако на жизни населения в целом это никак не отражалось. В Китае имелись католики и протестанты, праздновавшие Рождество, но они были лишь каплей, растворявшейся в море тех, кто об этом дне не знал ничего. Для гостиничного бизнеса это время было страдным, так как многие европейцы использовали рождественские и новогодние каникулы, чтобы посетить Китай. В связи с этим Мань Синмей попросила Джейка приехать в Шанхай и проследить за работой местного отеля. Шанхай — город-космополит мог предложить зарубежным гостям настоящее Рождество с китайским колоритом. А для этого Мань Синмей было нужно, чтобы ее детище работало как швейцарские часы — без сучка, без задоринки.