Когда он проводил её до подъехавшего такси, Надя сказала:
— Поговори с мамой, но постарайся не ссориться с ней.
— Ты просишь о невозможном, — горько усмехнулся Джейк. — Я заеду за тобой сегодня вечером, поужинаем вместе, хорошо?
— Завтра, давай завтра.
— Надия…
— Правда, мне нужно привести мысли в порядок, а тебе побыть с матерью.
Она поцеловала его на прощанье, но в их поцелуе было больше горечи, чем любви. Когда Надя села в такси и оглянулась назад, то увидела за спиной Джейка стоящую в дверях Мань Синмей. Она смотрела вслед отъезжающей машине, прищурив раскосые глаза, в которых читалась такая ненависть, что Надя непроизвольно содрогнулась. Такого человека лучше не иметь среди своих врагов.
Джейк прошел мимо матери и отправился прямиком к журнальному столику, где стояла початая бутылка вина, которую они с Надей открыли вчера вечером. Налив в бокал до краев, он в два глотка осушил его, поморщившись. Ему вовсе не хотелось напиваться, но это был единственный способ хоть как-то выдержать присутствие Мань Синмей. Тем более, он знал, что Мань Синмей это взбесит ещё больше. А сейчас ему хотелось именно этого. Пусть бесится, потому что внутри он тоже кипел. Мать перешла все границы.
— Пьёшь с утра, — усмехнулась Мань Синмей за его спиной.
— Какого черта ты приперлась сюда? — огрызнулся Джейк.
— Следи за языком.
Она отправилась прямиком на кухню. Джейк нехотя последовал за ней. Мань Синмей разлила по чашкам свежесваренный кофе, хотя он знал, что она к своему и не притронется, потому что терпеть не могла его вкуса.
— Тебе с сахаром? — непринужденно спросила она.
— Нет, — Джейк взял чашку и сделал глоток обжигающего напитка.
Кофе был крепким и горьким — то, что нужно, чтобы заглушить вкус вина.
— Ма, я не собираюсь вести с тобой светские беседы как ни в чем не бывало. Ты вваливаешься в мой дом без предупреждения, оскорбляешь мою девушку, а теперь стоишь тут, делая вид, что ничего не произошло. Это низко даже для тебя.
— Твою девушку?
— Да, мою девушку. Её зовут Надия.
— Хочешь сказать, что она нечто большее, чем очередная шлюха?
— Она не шлюха, — Джейк снова начал закипать. — Запомни это и прекрати её оскорблять, потому что я не собираюсь это выслушивать.
— Значит, мой сын наконец-то созрел для серьезных отношений? — усмехнулась Мань Синмей.
— Именно.
— Может, ты ещё и женишься на ней?
— Я об этом ещё не думал, но спасибо за идею.
— Ты не посмеешь!
— Не посмею? — его бровь поползла вверх, как бы насмехаясь над словами матери.
— Жениться на иностранке? — Мань Синмей взвизгнула. — Ты можешь спать с ней, встречаться, как ты говоришь, можешь, даже влюбляться, пока тебе не надоест. Но на этом все.
— Мне не нужно твоё разрешение или одобрение.
— Жениться ты на ней не посмеешь, — продолжала Мань Синмей, как будто не слыша слов сына. — Ты женишься только на той девушке, которую одобрю я.
— Неужели? Ты сама-то в это веришь?
— Верю. Только попробуй пойти мне наперекор и…
— И что?
— Я лишу тебя всего, — Мань Синмей обвела рукой окружающую обстановку. — Не дам ни копейки. Ты останешься без денег, без работы, без красивых машин. Вот тогда посмотрим, надолго ли хватит любви этой твоей Надии.
— Ты думаешь, что она со мной из-за денег? Что она не может просто полюбить меня?
— Полюбить! — Мань Синмей откинула голову, театрально рассмеявшись. — Я видела шубку на ее плечах. Не думаю, что она купила её сама. Что ещё ты ей дарил? Шмотки? Побрякушки? Когда я лишу тебя денег, вот тогда посмотрим, как она тебя будет любить.
— Попробуй, — просто пожал он плечами.
Джейк не собирался доказывать матери, что не одаривал Надю подарками, что она единственная за всю его тридцатилетнюю жизнь женщина, которая увидела прежде всего его, Джейка, а не туго набитый кошелёк и дорогие машины.
— Не будь дураком, сын. Эта иностранка хитра, этого у неё не отнять. Видимо, ей удалось убедить тебя, что она не нуждается в твоих деньгах. Но неужели ты действительно веришь, что она полюбила бы тебя, не будь у тебя всего этого?
— Почему ты думаешь, что женщина не может меня полюбить? Почему ты так уверена, что всем нужны только деньги?
— Полюбить? Тебя? — в голосе Мань Синмей слышалось такое презрение, что Джейк дернулся, как от пощечины. — Не строй иллюзий. Что ты из себя представляешь, сын? Ты же ни на что не способен, как и твой папаша. Не будь меня, ты бы прозябал в каком-нибудь третьеразрядном офисе.