Внезапно откуда-то вдруг повеяло прохладой, в лицо ударил легкий ветерок. Сергей закрыл глаза, наслаждаясь этими нежными прикосновениями воздуха. Как бы ему хотелось получить хотя бы толику того, что вызывало в нем бешеную ярость, когда он видел тогда в глазах сослуживцев, от нее, от Марины! Как он надеялся, что она напишет ему хотя бы тогда, ведь она прекрасно знала, как тяжело ему выслушивать эти толки.
Но Марина упорно молчала, хотя он написал ей уже десятки писем. Молчала, и он вначале не осуждал ее за это. Кто захочет быть невольно втянутым в тот скандал, что ныне так и плещется вкруг имени князя Загорского? И он даже мысли не допустил осудить ее за молчание, ведь он не хотел ни единого пятна видеть на ее репутации. Довольно и того, что ей уже довелось пережить. К чему еще и толки вкруг ее имени? Он стиснет зубы и переживет это в одиночестве, как переживал ранее эти душевные терзания, эту сердечную боль.
Но после, совсем недавно Сергей получил письмо от Арсеньева, и оно жгло ему ныне сердце, лежа за полой мундира на груди. Оттого-то ему так и не сиделось внутри, оттого-то его будто что-то гнало прочь из теплого дома на это крепостной вал. Он повернулся и взглянул сквозь слезы в глазах, что вызывал этот легкий ветерок, на месяц, что висел над головой. Быть может, он был излишне самонадеян и тогда, и теперь, но Сергею даже мысль о том, что в жизни Марины может появиться другой мужчина не приходила в голову. Но, тем не менее, это факт. Он появился, вернее, очень желает этого — войти в жизнь Марины, и она… она позволяет ему это делать.
Загорский ясно читал между строк последних писем и старого князя, и Арсеньева, что что-то не так в жизни Марины. И тогда он задал прямой вопрос Павлу, и тот так же прямо на него ответил в этом письме, понимая, что юлить бесполезно, что Сергей рано или поздно узнает о том, что в Завидово появился частый визитер.
Андрей Петрович Раев-Волынский, отставной полковник артиллерии Его Императорского Величества, потомственный дворянин. Владелец дома в Москве на Неглинной улице, а теперь и небольшого имения на самом краю Нижегородского уезда. Вдовец, что самое важное из всей информации, что удалось раздобыть Сергею.
— Что ж вы там так часто бываете, господин Раев-Волынский? Медом там что ли вам мазано? — с раздражением прошептал Загорский. А ведь отставной полковник часто бывал в Завидово, судя по тому, что написали ему в последнем письме. А его дед хитер — упомянул о нем лишь мельком, мол, был на службе рождественской да на обеде после нее. Так нет, не только, раз уже и Арсеньев знает об этих визитах.
— Ваше высокоблагородие, — вдруг вырвал Сергея из мыслей голос солдата, что недавно он встретил на валу. — Смотрите, дивно как-то…
Сергей перевел взгляд в сторону аула, куда показывал рукой солдат, и увидел двух всадников, что направлялись к крепости от селения. В неясном свете месяца он заметил, что на них надеты офицерские фуражки, значит, свои. Но кто и откуда? И зачем выезжали?
Всадники подъехали поближе, и солдат сплюнул табак сквозь зубы, что жевал того.
— Эй, это ж его благородие штаб-ротмистр Стрелков. Везут что-то. Мешок что ли?
Один из всадников действительно что-то вез на крупе лошади перед собой. Вначале Сергей принял этот сверток за ковер, судя по его размерам, но после разглядел одну странность и напрягся, ощущая, как холодеет в душе. Неужели…? Может ли то быть…?
Давеча вернувшись со свадьбы в ауле, Стрелков был молчалив на удивление, только ус покусывал задумчиво. Сопровождавшие его офицеры рассказали со смехом, что того пленила красота дивной черкешенки, что была в числе помогавших на пиру женщин. И вот теперь Стрелков возвращается в крепость под покровом ночной темноты, когда все выше стоящие офицеры должны спать, а караульные без особого сопротивления пропустят в крепость этот странный груз да еще и умолчат о нем, побаиваясь гнева ротмистра.
Тем временем, Стрелков и его товарищ по этой авантюре въехали в крепость и остановились у дома, где у штаб-ротмистра была отдельная комната. Он легко снял с лошади свой драгоценный груз и перекинул его через плечо. Повернулся, чтобы зайти к себе, и лоб в лоб столкнулся с князем Загорским, что стоял ныне напротив него, преграждая ему ход.