– Хочу ягод.
Я посмотрел вопросительно, не спеша делать выводы. Остальные переселенцы сторонились меня, пусть даже я не давал им для этого повода. Все же слава у оборотней не самая светлая. А тут мальчик не выказал ни капли страха, подойдя ко мне вплотную.
– Ягод. Любых. Надоели каши и мясо. А в компоте они не вкусные.
– М-м-м, ладно. Я посмотрю завтра.
– И мед. Я видел пчел, – сказал твердо.
– Что?! Я не полезу на дерево!
– Тогда я сделаю вид, что заболел, и маме станет не до тебя! – От избытка чувств Оли притопнул ногой.
– А если я тебя сдам Ане?
– И кому поверит мать? Своему сыну или мужику-змее? Я умею болеть достоверно. – Мальчишка задрал нос.
Я едва не расхохотался, таким потешным он сейчас выглядел. Но не было в нем злобы или чванливости. Думаю, он просто так сильно захотел сладостей, что уже не в состоянии был терпеть.
– Ладно, – сказал я максимально серьезно, – договорились. Но в следующий раз просто сразу исполняй угрозу: я не пойду больше у тебя на поводу.
Оли кивнул и протянул мне ладонь для рукопожатия. Прикольный малый.
***
Я нарочно проснулся сегодня намного раньше, чем обычно. Сидя на возвышении перед огромным обрывом, я слушал мир вокруг, отпустив себя, забыв себя, смирившись.
Я не человек более и мне, похоже, никогда им не стать. Я даже не мог бы сказать, что скучаю по прошлой жизни. Лишь иногда щемит сердце от мыслей о том, как же они там справляются без меня?
Расправленные крылья обдувал теплый ветер. Кто бы знал, как мне надоела эта личина! Вечно сложенные крылья и прижатая к туловищу пара рук. Уже сейчас мне было понятно, что долго так продолжаться не может: невозможность одинаково нагружать все части тела ни к чему хорошему не приведет.
Я подобрал под себя хвост, готовясь к прыжку. Взмахнул крыльями, поднимая свое тело в воздух... Отдельной песней было то, что магия в родном теле и под личной работала по-разному. Казалось, тело демона создано специально для того, чтобы творить, пользоваться силой и видеть магию окружающего мира. Артефакт, окружая меня прочной пеленой, искажал и менял все вокруг до неузнаваемости.
Надоело!
Достигнув высшей точки полета, я выбросил в облака столько магии, сколько смог. Молниеносно опустошился внутренний резерв, с едва слышным потрескиванием сквозь пальцы вышла накопленная аурой сила. Серый туман вокруг окрасился золотом, на которое, словно мошки на свет, начал слетаться пар, превращаясь в капельки влаги... И будь это обычная пыль – пошел бы дождь. Но ведь это магия. Моя магия.
Я вынырнул из черной с золотыми росчерками тучи, стремительно несясь к земле. Где-то там вдалеке плескались волны огромной реки, вдоль русла которой уже который день двигался наш караван. Закричав от переполняющих меня эмоций, от мощи и правильности мира вокруг, я призвал свою силу обратно. И стал водой: мыслящей и чувствующей. Чтобы спустя мгновение упасть в объятия самой большой реки континента и на бесконечный миг полностью раствориться в ней.
***
– Ты опоздал. – Учитель ждал меня у кромки лагеря, рассматривая так, словно видел впервые.
– Я виноват. – Все эмоции остались в реке. Резерв восстановился, но я чувствовал себя опустошенным, счастливо-уставшим, как после правильной тренировки в спортзале.
– Как успехи с боевыми структурами, которые я показал тебе вчера?
– Мне не хватает магии, чтобы сделать хоть одну из них. – Пожал плечами. Все сейчас казалось неважным.
– Правда? – Мужчина стоял напротив, чуть склонив голову к правому плечу. – И что ты планируешь с этим делать?
– Все, что мог, я уже сделал. – Внезапно накатила злость. – Я достиг своего предела! Что еще вам от меня нужно?!
– Мне? – Удивление учителя выглядело таким искренним, что на миг я даже поверил.
– Сделай что-нибудь с этим. – И бросил в сидящую у костра Ану переливающимся алыми всполохами боевым плетением.
Время застыло. Я открыл рот, чтобы закричать, предупредить, тело само дернулось вперед, чтобы заслонить женщину. А мозг дал команду рукам сделать то единственное, что могло помочь. То, что я пытался создать два дня подряд, но так и не сумел: на перехват алой враждебной магии понеслась белая структура-нейтрализатор. Но я так и не увидел, чем все кончилось. От количества отданной магии, внутренней и жизненной силы я потерял сознание.
***
– Не притворяйся! – Казалось, Джарт сейчас не выдержит и сам войдет в тренировочный круг, чтобы меня поколотить.
Я вяло отбивался от атак жалеющих меня воинов, даже не пытаясь атаковать самостоятельно. Вчера, когда пришел в себя после обморока, орал от боли, не в силах удержать это в себе. Казалось, меня выворачивают наизнанку, дробя кости и заливая в вены кислоту. Учитель не стал мне помогать и остальным запретил. Кое-как уместив меня в повозку переселенцев, караван двинулся в бесконечный ухабистый путь, каждая минута которого отложилась в памяти чередой вспышек непрекращающейся боли. Чуть легче стало лишь к вечеру. Утром же, напоив меня травяным отваром, Джарт рассказал, что это один из способов «раскачать» ауру на большее количество магии в ней. Что, если повторить подобные «прыжки выше собственной головы», магию на пределе жизненных сил и возможностей еще несколько раз, максимум, которого я достиг вчера, останется со мной навсегда.
Тогда я ничего не ответил учителю. Метод хорош. Если ты мазохист. Но как быть нормальному человеку? Как добровольно согласиться на подобную боль, притом не единожды?
Тренировка с воинами окончилась ничем. Ко мне подошла Ана с порцией горячего рагу и какое-то время молча наблюдала за тем, как я ем.
– Спасибо, – сказала тихо. – Для меня очень важно и приятно... Я ценю то, как ты защитил меня. Что не остался равнодушным, ведь я всего лишь... Я никто.
В глазах женщины застыл вопрос. Я знаю, что она хотела услышать: заверения о том, что она не «никто». Что она ценна и нужна. Что любима? Но правда была в том, что я бы точно так же бросился на помощь любой из женщин или детей каравана.
– Ты важна для меня, – ответил правду. Между нами повисла тишина.
Ана медленно поднялась на ноги. Огляделась, словно только сейчас осознала, где именно находится, и пошла к сыну. И, вроде, все как обычно. Так почему же мне так гадко на душе?