Я очнулся, лежа на узкой жесткой кровати, в комнате, стены которой были сложены из больших грубо обработанных камней. Окно без стекла, но с открытыми ставнями. Ни штор, ни занавесок. С улицы доносились разнообразные звуки сельской жизни и голоса людей.
Мои крылья, забинтованные чистой белой тканью, свешивались по обе стороны кровати. Хвост, на котором даже сквозь чешую были видны гематомы, практически полностью лежал на полу. Одна рука в лубке, остальные нормально. Ребра болят.
Я выжил. Это уже было невероятно и прекрасно. Мне не хотелось бы умирать. Снова.
Мое тело больше не светилось чужой магией, но белые полосы, как будто нарисованные краской поверх чешуи, все еще были видны. Родная магия отозвалась легко, я немного ускорил кровоток, усиливая регенерацию. Прогнал золотую силу по каналам, поражаясь тому, какой плотной и насыщенной стала моя аура. Напитавшись из естественного магического фона, она, казалось, тихонько потрескивает нерастраченным потенциалом.
А после мне пришлось совершить целый подвиг, чтобы переместить свое тело к окну и выглянуть во двор. Размеренная жизнь, когда каждый занят своим, несомненно, важным делом, резко остановилась, стоило моему лицу появиться в оконном проеме. На меня уставились десятки глаз, причем только часть из них были мне знакомы: они принадлежали людям из каравана.
– Тха Садэра? – раздался тихий голос за спиной.
Я резко обернулся, испугавшись того, что не почувствовал чужого приближения. Но в дверях стоял Птар Косой. Молчаливый. Бледный настолько, что я бы в шутку сравнил его с вампиром, если бы все не было так серьезно. Я снова посмотрел на все так же стоящих в ожидании людей, обращая внимание на различия.
Да, теперь они бросались в глаза. «Мои» люди бледные, все почему-то худые, но очень чистые и опрятные. «Чужие», наоборот, загоревшие, потные и красные от работы на свежем воздухе. Одежда в пятнах и разводах.
– Где мы? – мой голос прозвучал неожиданно хрипло.
– Это ничейные земли между Лесавией и Черными скалами. Строения – то, что осталось от крепости Дератаг, после того как сюда ворвались отверженные. Все это нам удалось узнать в чудом сохранившейся библиотеке.
– А люди?
– Вы еще на ту сторону от крепостной стены не смотрели. Здесь лишь некоторые, кому мы позволили перейти к нам. Беглые рабы, недовольные жизнью селяне, бывшие заключенные, каторжники и пираты, политические беженцы, мастера, изгнанные из гильдий... – Голос Косого был ровным. Слишком ровным.
– Рабство? – Это слово резануло слух почище взрыва бомбы.
Бывший погонщик пожал плечами.
– В империи его официально нет, но неофициально все закрывают на это глаза. В Зарленде и Песках – это норма. Рабами становятся военнопленные. Дети, отданные за долги родителей, жены – за мужей. Бандиты, кто не сумел откупиться от судей.
– Ладно. – Мне все еще казалось, что я сплю. – Но как мы здесь оказались? За тысячи смд от болот и торгового тракта?
– Когда вы, объятый ярким белым сиянием, упали с неба, черные тени метались вокруг, сокрушая деревья, вырывая с кореньями и унося прочь непролазный кустарник. Мы увидели отверженных: они погибли, разодранные на множество частичек. Нас не тронули. – Косой нахмурился, и это была первая и пока единственная его эмоция за весь рассказ. – Когда вы перестали сиять, тени немного успокоились, но как бы не тыкались в ваши ладони, вернуться обратно не смогли. А тут еще эти полосы на вашем теле снова начали светиться. Тени тогда резко разбухли. Их стало так много, что посреди дня наступила ночь. А потом мы увидели проход во мраке с точкой света на другом его конце. Мы подняли вас на руки и принесли сюда. В крепость Дератаг. Жить здесь вполне возможно, но в первое время рук на все не хватало. В лесу неподалеку уже жили беглые рабы, но попасть в крепость не могли: мост был поднят. Так что некоторых, после беседы, мы впустили.
Мужчина замолчал. Я тоже не спешил нарушать тишину. Так мы и смотрели друг на друга, как будто никогда не виделись ранее.
– Что там было? Когда вы умерли? – Я не мог не спросить.
– Тьма и холод, вымораживающий разум, – ответил Косой. – Я не помню ни жену, ни лица нашего ребенка. Я больше не умею, – он замолчал подбирая слово, – жить. Только холод. – Приложил руку к груди.
– Но, возможно, ты все еще научишься?
Косой не стал мне отвечать. Даже не кивнул.
– Прикажите подать вам обед?
– Спасибо. – Мне вдруг стало холодно смотреть на мужчину. Словно то, что поселилось в его груди, попыталось дотянуться и до меня.
Еду принесла невысокая, но коренастая женщина, в которой я опознал гномку. Она, молча поклонившись, поставила на подоконник за неимением стола большую деревянную тарелку, доверху наполненную кашей.
– Как долго я здесь валялся?
– Прошла неделя с тех пор, как в крепости появились... люди. – Она не была уверена, к какой расе отнести поселенцев.
– А вы? – Я едва удержался от того, чтобы заглотить кашу, как удав, до того сильно ощущался голод и жажда.
Женщина, подняв стоявший на полу глиняный кувшин без ручки, налила в стоящую там же деревянную кружку и протянула мне.
– Меня выгнали из общины за связь с оборотнем. Но когда мужчина узнал, что я беременна, решил убить. Он был из благородных, а для двуликих это позор. Он надеялся, что его родственники никогда об этом не узнают. – Она грустно покачала головой. – Чудом мне удалось бежать.
– Вы здесь с ребенком? – Поглощение пищи отняло неожиданно много сил. Я снова улегся на собственный хвост, с трудом пристроив рядом крылья.
– Да. Мальчик. Четыре года. Он обращается в краша.
– Это зверь? – Я никогда раньше не встречал подобного слова.
– Небольшой пернатый дракон, – с поклоном сказала женщина. – Только то, что он обратился сразу после рождения, нас и спасло.
Она забрала пустую посуду и направилась к двери.
– Как тебя зовут? – Я уже засыпал.
– Ямаша. Я пока буду прислуживать вам. Отдыхайте.
***
Крепость и правда располагалась на ничейных землях: на севере они граничили с оборотнями, на юге находились скалы, которые еще никому не удавалось пересечь даже при наличии большого магического потенциала, на востоке – Большая река, демоны и отверженные, на западе – океан.
А вокруг древний исполинский лес и скалы, которым нет конца. Неширокая, но очень бурная река протекала прямо под перекидным мостом, с трех сторон отрезая подходы к крепости. Спиной, словно боясь оступиться и упасть в эту ледяную воду, стоял замок, окруженный внушающей трепет крепостной стеной, прижимаясь к скале, нависающей над всем подворьем огромной грибной шапкой.
Это именно оборотни когда-то пытались закрепиться здесь. Но все, что осталось от безымянных героев, сложивших свои головы за великую идею, это камни, щербатые от многочисленных ударов проклятой магией.
Огромная и довольно детальная карта материка была выложена мозаикой из цветных стекол на стене в единственном сохранившемся зале крепости. Этот самый зал, две небольших спальни, кухня и подсобное помещение – вот и все, что осталось от наземной части замка. Остальное когда-то было разрушено, а после те же камни использовали беглецы для постройки сарая, бани и других хозяйственных построек, пока снова не были уничтожены проклятыми. Именно тогда, обороняясь, люди подняли мост, а опустить его уже было некому.
Зато подземные этажи, все три, выдолбленные в сплошной скальной породе, оказались нетронутыми. Похоже, что здесь, еще до постройки крепости, была сеть естественных пещер, которые расчистили, расширили и дополнили строители.
За дровами и строительным лесом приходилось идти на тот берег реки под названием Грозная. Но что больше всего поражало: вырубленные на шапке скального гриба ступени и целые поля, заросшие пока сорняками, там.
Даже представить себе трудно масштабы проведенной работы! Разровнять каменное плато, наносить плодородной почвы, организовать сбор дождевой воды в выдолбленные в камне емкости...
Я медленно скользил по нагретым солнцем камням, пытаясь не обращать внимания на поведение теней. Когда я проснулся во второй раз, на дворе была ночь, а сами элементали уже мирно дремали у меня внутри. Даже не знаю, обрадовался я или огорчился. С одной стороны, когда в тебе кто-то живет, это будоражит и настораживает. Но с другой – не будь их, мы все давно бы кормили своими телами червей.
Кажется, наученные горьким опытом, они боялись полностью покидать мое тело. Снаружи, выполняя поручения, теперь находилось не более пяти особей за раз. Остальные же, словно щупальца осьминога, тянулись от меня во все стороны, ощупывая, изучая, а иногда, как в случае с зазевавшейся мышью, и съедая найденное.
– А ну уймитесь! – Они были призрачными, просто серый туман. И не то чтобы физически мешали мне... Но видели бы вы лица поселенцев в этот момент. Даже бывших членов каравана проняло.