– Уже деревенские напугали, – презрительно хмыкнула Дара, ставя пирог в печку. – Ты можешь не бояться, что лес захочет, чтобы ты родила еще одно дитя. Нам с тобой эту сделку не предложат.
– Почему?
– Ты отравлена злым камнем, а я оскорбила лес своим отказом, стать его частью, когда у меня была такая возможность. По сути, я и есть его дитя. И им не нужны от меня дети.
– Отраву камня можно убрать, – задумчиво произнес Рахо, ни к кому конкретно не обращаясь.
– С чего бы лесу идти на очищение ради неё? – нахмурилась Дара подозрительно.
– Он сказал, не подумав, – быстро появился рядом с Рахо синий Жахо. – Она не сможет расплатиться за это даже, если согласиться родить сотню детей…
Они говорили так быстро, что Таня понимала через слово. Вскоре она все-таки потеряла нить диалога. И некоторое время вообще не различала, о чем они спорили.
– …Ей необязательно идти по твоему пути, Дара, – произнес Жахо.
– О, ты ей поможешь? – скривилась Дара.
– Ей поможет Лафо. Она заслужила её благосклонность.
– Какая особенная… просто так получить помощь белокрылой хранительницы полей! С чего такая «великая» честь?!
– Она очищает злой камень, за что ты не взялась!
– После того, что со мной сделали?! Ах ты…
Таня снова перестала улавливать суть разговора. Понимала, что у Жахо с Дарой давно не клеятся отношения. Они крепко ругались. Поняв её замешательство, Рахо взял на руки заплакавшего Пашу и жестами показал, чтобы Таня шла за ним.
– Я не понимать, – беспомощно произнесла Таня.
– Старые обиды, я их тоже не понимаю, – пояснил Рахо, передавая ей ребёнка, чтобы она его успокоила.
– Что тут понимать? – раздался голос со стороны скамейки, где материализовался Дахот. – Не везет ей, вот и злиться на чужую удачу. Жахо со своей женушкой Лафо её бесят, потому что моралисты.
– Меня удача не любить, – мрачно отозвалась Таня.
– Тебя удача любить, – рассмеялся Дахот, подражая её выговору, – очень любить! Лафо давно никому не помогала бескорыстно. Большая удача – привлечь её на свою сторону.
– Быть ваш дочь не удача? – упрямо возразила Таня.
– Смотри, Рахо, какая дерзкая и не пуганная, – насмешливо отреагировал Дахот. – Она меня совсем не боится.
– Она невежественна, всего-то, – фыркнул зеленый дух.
– Я не понимать, – рассердилась Таня. – Что я сказать не так? Я – глупый! Вы – умный! Умный сказать глупый умный вещь! Она ваш дочь!
– И это было первое, в чем ей не повезло, – ухмыльнулся Дахот. – Никто не хочет быть ребёнком злого духа. Назови мое имя вслух в толпе, и ты увидишь, как люди начнут молить своих богов о защите.
Таня безмолвно присела на вторую скамейку. Одно она понимала точно, ко многому ей предстоит привыкать с большим трудом: к людям, духам и традициям.
Из дома выскочила раскрасневшаяся и разгневанная Дара, буквально на бегу она схватила за руку Рахо и потащила его в сторону леса.
– Простудишься! – крикнул ей вслед Дахот.
В ответ он получил порцию отборных ругательств.
– Никогда меня не слушалась, – нарочито печально произнес дух, распадаясь светлячками.
Таня по запаху определила, что о пироге Дара благополучно забыла…
***
Настроение Дары менялось как непредсказуемая стихия. Она могла быть доброй и мудрой, а через мгновение метать молнии, словно разгневанная фурия. Полностью зависимая от неё Таня не знала, как себя правильно вести, чтобы не вызвать её гнева.
В один из таких перепадав настроения, женщины весь день ходили по шумному городскому рынку. Дара много говорила и рассказывала, а вечером, когда расплакался Паша, разразилась бранью:
– Убирайся, тварь, из моего дома! И ублюдка своего забирай!
Обиженная Таня подхватила корзинку с пищащим ребёнком и выбежала на улицу. Но дальше скамеек не прошла. У неё не было фонаря, чтобы углубиться в заснеженный и темный лес. Пришлось сесть рядом со снежной границей. Единственным освещением служили фиолетовые светлячки, говорившие о присутствии Дахота.
Таня вытерла слезы, но все никак не могла успокоить надрывающегося от плача Пашу.
– У него жар, – прозвучал в ночной тишине голос духа. Словно из воздуха появилась рука и пальцами аккуратно провела по деснам Паши. Постепенно плач затих, а уставший от крика ребёнок уснул. – Дурные девки, рожаете, а что делать с дитем не знаете.
– Он хотеть сына, – сложила руки на коленях Таня.
– Ты хотеть? – передразнил её Дахот.
– И я хотеть, – грустно ответила она. – Я думать, растить вместе, а растить одна.
Дух насмешливо хмыкнул и материализовался на соседней скамейке, развалившись во весь рост. Под голову он сложил гибкие крылья вместо подушки.
– Мы быть в город, – решила снова заговорить Таня. – Я упоминать ваш имя. Люди говорить, братья Дахир и Дахот – дети прекрасный Дахита и мудрый правитель саласцев Сюжы, – дух едва сдерживал смех, но слушал и не перебивал. – Они говорить Сюжы любить Дахита очень сильна, а Дахита сильна любить мудрый правитель и жертвовать жизнь при… защита великий город саласцев. Дахот… разозлился на Сюжы и проклял весь его род.
Со стороны соседней скамейки послышался хохот. Дахот от смеха едва не свалился на землю.
– Я передавать, что говорить люди, – не поняла его веселья Таня.
– Я смотрю, ты любишь сказки, – отсмеялся Дахот.
– Я – женщина и любить истории про любов.
– Любовь, – поправил её дух. – Люди много врут, особенно если прошло не одно столетие с момента событий. Кто ж проверит, как оно было на самом деле?
– Дахита не любить Сюжы? – разочарованно спросила молодая мать.
– Нет, она его ненавидела, – подтвердил Дахот. – Сюжы не был мудрым правителем, он был алчным и старым уродом, который заручился поддержкой злых камней и похитил мою мать, потому что она являлась редким огненным духом. И так как ты невежественна, поясню. Люди считают, что если человек съест сердце огненного духа, он обретет бессмертие, молодость и силу самого могущественного тэй хала.
– Он есть её сердце? – ужаснулась Таня.
– Нет. Дахита была настолько очаровательна, что даже немощный мужчина воспылал бы к ней безумной страстью. Сюжы решил, что оставит её себе, но съест сердце её ребёнка. Не без помощи злого камня, он овладел Дахитой и омолаживался с помощью её крови. Вначале родился я, а потом Дахир. Больше ослабевшая Дахита забеременеть не смогла.
– Но вы живы…
– Да, потому что в детстве мы все одного цвета и похожи на людей. Сюжы этого не знал и думал, что Дахита родила ему наследников.
– Он воспитывать вас?
– Мы его редко видели, нас окружали няньки. Иногда мы общались с матерью, когда удавалось сбежать от нянек. Она рассказала нам кто мы, что с нами будет и, что нужно делать, когда начнут расти крылья. Дахита умоляла нас бежать, – Дахот тяжко вздохнул. – У нас было пятьдесят старших властолюбивых братьев, мечтавших стать единственными наследниками Сюжы. И один из этих уродов добрался до нашей матери.
Таня замерла, ожидая продолжение.
– Только сердце оранжевого духа не давало бессмертия и власти, но делало то, о чем люди благополучно забыли. Не я проклял их род, их глупость погубила. Убив Дахиту и съев её сердце, сын Сюжы превратился в ненасытное чудовище. Силу он получил, да только вместе с силой пришло безумие. Он съел половину населения и всех своих родственников, пока его не смогли уничтожить. Так исчезла династия «мудрого» Сюжы, а меня и брата обвинили во всех грехах, потому что нас проклятие не затронуло. Воспользовавшись всеобщей паникой, мы бежали с Дахиром, много скитались, прятались, пока не попали в лес.
– А злой камень?
– Что стало с ним, я не знаю. Я думаю, он наблюдал со стороны. Изучал нас и людей.
– Вы не выбрать людей из-за Сюжы, – кивнула сама себе Таня.
– Я – дитя насилия. Дара – дитя согласия. Есть еще дитя сделки, – возразил Дахот. – У дитя согласия есть выбор кем стать, у дитя насилия и у дитя сделки – выбора нет.