А этот? Схватил, открыл, полапал испачканными в чужой крови пальцами, понажимал на все выступы и выемки. Даже не понял, отчего тот заработал… Что-то у меня всё больше сомнений, что мы дети одного отца… К тому же не видел я в этом светловолосом мужчине никаких признаков родства со мной.
– Петр, прости… – отвлек от роящихся мыслей Самуил Иоганнович.
«В аду простят!»
– Откуда вы знаете про ключ? – спросил у отцовского друга.
– Разговорчики! – вмешался один из охранников, нанося несильный удар по печени сзади. Действительно несильный – так, только для порядка.
– Петр… когда-то говорил… лучшее творение Нади… ключ ко всему… – прошамкал старик, постаравшись незаметно поправить зубной протез.
– И вы думаете, что это медальон?.. – новый полученный удар был уже не таким аккуратным. Разогнувшись, мстительно сплюнул юшкой на ковер.
– Петя!.. – всхлипнула в боковом зрении Маша.
– Он им как-то хвастался… – ответил хозяин квартиры.
«Вот, значит, от кого пошла гулять байка…»
– Это точно он!!! – появился в дверях полковник Романов, жадно наглаживая совместную поделку Креста и отца, придуманную мамой, – Игорев! – дал знак брат одному из подручных.
Стоящий за спиной Веллера молодчик идеально мягким спокойным движением перерезал бывшему ректору горло. Вот так и надейся на защиту!
Старика было не жалко, но все же согнулся в сухих рвотных спазмах – после ночной перестрелки кусок в горло не лез. Зато за нас двоих где-то в сторонке старательно вывернулась наизнанку Машка. А потом… боль, звенящая башка, заполнивший все легкие металлический запах крови… тщательно задавливаемое слово взбунтовалось, и я бросился на его виновника.
Вершинин – хороший учитель, я даже смог достать ненавистную рожу.
Зато после…
– Петя! – жалобно блеяла Машка.
– Жить буду… – прохрипел я, с трудом отрывая задницу от пола.
– Грузите! Государь желал его видеть! – последовал новый приказ.
– А?..
– Ее тоже, пусть будет…
Первый и единственный плюсик в пользу «брата»: он не стал отдавать приказ убить Машку. Что-то человеческое в нем еще осталось.
Меня конвоировали по лестнице, постоянно пихая в спину, зато невезучая девушка удостоилась сомнительной чести проехаться на руках одного из Романовских подручных – ноги ее не держали. Моя психика, видимо, чуть-чуть закалилась видом так же погибшего Мурзы – собственно, это был единственный простой и надежный способ убить человека – обладателя оберегов. Вот так ласково, мягко… красно-красно…
Дернув гудящей головой, попробовал переключиться на другое: моему пониманию не поддавалась легкость, с какой пожертвовали ученым с мировым именем! И совершенно непонятно: зачем? Ведь он же сам настучал о моем приходе, для того и потребовался дополнительный день между встречами. Зачем?!
Свидетель.
Он стал свидетелем слабости цесаревича, не способного обуздать без дополнительных средств артефакты своих предков.
Безумец, который уже больше двадцати лет идет к своей цели. Мне, в общем-то, плевать, о высокой политике я никогда не задумывался, но даже меня уже достало наблюдать творящиеся со страной за последние полгода перемены. А от мысли, что он может наворотить, заполучив власть над державными символами, передернуло. Епта, кажется, я тоже становлюсь в этом вопросе идейным!
Хорошо я отвлекся! – даже не заметил, как нас запихали в кузов машины! Аккуратно попытался пристроиться на скамье, выбирая положение, при котором бы меньше болело. Напрасно старался – полковник, потирая припухшую содранную щеку, решил, что еще не всю злость выместил:
– Как же мне надоело гоняться за тобой, щенок! – от новой пощечины голова дернулась и встретилась затылком с внутренней обшивкой автомобиля, – Два! Года! – за каждым словом следовал новый удар, – Два! Долгих! Года!
– Вашсокобродь, – смущенно прервал экзекуцию один из его верзил, – Вашсокобродь, вы бы сели… сейчас тронемся…
Недовольный «брат» сел на скамью напротив, достал из кармана платок и стал тщательно оттирать руки от моей крови. А потом вдруг подскочил, стукаясь макушкой о потолок корпуса машины, и по-новой зарядил по уже изрядно опухшей скуле, кроша пару зубов слева. Чувствую, если выйду живым из этого приключения, то снова надолго перестану быть красавчиком.