Сергей Аркадьевич откинулся назад и размышлял. Власть очень тонкая штука, ее нужно не просто забрать, но еще и удержать, минимизировав все возможные угрозы. А на душе от этого пророчества было просто мерзко.
— Это риск. А если потеряем контроль над ситуацией? События развиваются слишком стремительно. Три ведьмы самого высшего класса просто так, с бухты-барахты, не появляются.
— Сережа! — перебил Петр Сергеевич, криво усмехаясь. — Неужели ты думаешь, что мы не справимся с ЛЮБОЙ ситуацией?
— Не надо недооценивать опасность, Петя. Это чревато! А мы даже не знаем, с чем имеем дело.
— Они и раньше рождались. И мы о них ничего не знали. Но как-то жили же, справлялись! — усмехнулся Александр Иванович. — И не все они становились великими лидерами. И не все они переворачивали мир с ног на голову. Они должны сделать какой-то Выбор, который и определяет, исполнится пророчество или нет. В каждом конкретном случае.
— И все же. Не стоит полагаться на русский авось. Когда-нибудь он подведет. Три ведьмы одновременно с инициацией пацана…
— Сережа! — вновь перебил глава службы безопасности. — Да хоть двадцать три! Если Миронов не будет стоять за нашими спинами, мы справимся. Надо действовать!
Молчание.
— К тому же, Михаил Валерианович, в отличие от нас, не боится хлопот и расходов, и вплотную собирается заняться "сопливым мирянином". — Ядовито прищурил глаза аналитик.
Снова молчание.
— Хорошо. В таком случае пусть им и занимается. А я предлагаю заняться им самим. — Подвел итог глава СБ.
Сергей Аркадьевич снова долго размышлял, затем кивнул.
— Хорошо. Теперь по деталям…
* * *Меня пасли. От самого вокзала. Естественно, первой их заметила бесенок. У нее вообще нелады с подобными организациями, не любит их совершенно!
— Вон та девка расфуфыренная в конце вагона.
Ну что за день такой! Я посмотрел в указанном направлении.
— Обычная дамочка, чем тебе не приглянулась?
— Что я, сволочь инквизиторскую не узнаю, что ли? У меня нюх на них!
— Элли! — в очередной раз устало вздохнул я. — В России никогда не было инквизиции, сколько раз повторять?
— Сколько хочешь, столько и повторяй! Язык без костей.
— И у нас людей на кострах не жгли, понимаешь? Мы вообще самые веротерпимые! Десять веков, пока в Европе церковь свирепствовала, мы тихо мирно жили, никого не трогали. И страна всегда была многоконцессиональной. Православие было религией большинства, не более. Параллельно процветали и ислам, и иудаизм, и буддизм, и католицизм с протестантизмом, и секты всякие, раскольники там, старообрядцы. Даже язычники! И мирно уживались!
— Все равно инквизиция. Только тихая и спокойная. — хмыкнула бес. — А насчет костров ты не прав. Историю почитай. У вас тоже с ересью боролись. Вся разница — что не на кострах жгли, а бошки от плеч отделяли. Тяжелым острым предметом.
— Это когда ж такое было? Кто это так перед нашей церковью матушкой провинился?
— Ага! Фиговый с тебя историк! Что, старообрядцев раскольников у вас в XVII веке не преследовали, не пытали, не казнили? Сотнями им головы не рубили???
— Так то была реформа церковная. С целью усилить государственную власть. Знаешь, как тяжело в нашей стране жилось после Смуты? А если б и религиозная война произошла — государства бы не было. Все б подлые поляки со шведами захватили! Так что это не инквизиция, а государственная политика!
— Может и политика. Но по сути своей — инквизиция.
— Ну и фиг с тобой! Думай, как хочешь! Но почему эта тетка? Это уже третья за полчаса. Кстати, двое других отстали.
— Ну, правильно! Конечно, отстали! Ведут они тебя. Вполне профессионально ведут. Не чета некоторым ведьмам доморощенным, которые в машинах спят… — она язвительно промурлыкала.
— Ох, Элли! Сколько же желчи в тебе! Ну а Настя чем не угодила?
— Да ничем. Нормальная девчонка. Хоть и инквизиторша.
Тяжелый случай. Я мысленно махнул на это дело рукой. Все равно ничего не докажу.
— Да ты сам приглянись, морок видишь? И железяку на поясе.
— Эльвир, — перебил другой голос, — Тебе нельзя этого делать. Нельзя сообщать о физических объектах…
— Заткнулась бы ты, а, пернатая? Без тебя разберусь! Договор не нарушаю? Не нарушаю! И твою работу делаю! Кто его охранять от всяких злобных тварей должен?
— Не охранять, а хранить. Оставлять чистыми помыслы, а не предупреждать о материальных угрозах. — Возразила Консуэла.
— Хорошо. Вот и следи за чистотой помыслов. А мне не мешай, ага?