Не было ни автоматов, ни пулеметов, ни бластеров, ни даже допотопного пистолета, но Фиолетовый, шагая впереди навязавшегося сокомандника, ощущал себя тюремным заключенным под прицелом конвоира. Шаг в сторону — расстрел. Приходилось идти очень осторожно, а колени привычно подрагивали.
«Любопытно», — отстраненно скакнуло в голове, — «смогу ли я однажды пройтись спокойненько, без ощущения, что меня вот-вот грохнут?»
«Этот меня реально ненавидит.»
«Нельзя подпускать его к Тэшке. Отыграется…»
Но пока еще оружейник давил на неприятного члена экипажа только морально. Разве что в дверях личной комнаты Черного мужчина саданул плечом о спину охнувшего Тенька, без посторонней помощи взялся сдирать простынь с пористого матраса. Запутался в ткани:
— Да ёб!.. Сука! Похуй, в дырявой похороним. Всем скажу, что это ты, Фиол-фиалка, порвал…
Но Тенёк уже не слышал, его унесло на ассоциативном монорельсе памяти сразу после крика «Сука!».
«Узнал меня? Узнал, сука?!» — и нечто округлое, нечто неровное скатывается по бугристой поверхности каменного пола в тень, пропадая, как мячик для гольфа в лунке…
«Что это? Видения псевдоса еще со мной?» — в реальности Красный ударил тормозящего Фиола, заставляя покинуть комнату, и выкрутил ему в щипке кожу на животе, но все это не имело значения, потому что Тенёк, наконец-то, впервые за множество суток мог связно думать. — «В научных статьях о псевдосе пишут, что механизм запоминания видений работает примерно так же, как и сновидений. Что-то может вспоминаться при должном стимуле или гипнозе… Аутогипнозом я, к сожалению, не владею… Правда это или нет, но я обязан вычислить путь своего лунатизма и найти…» — а что найти, он не успел решить, потому как забрезжил неяркий свет плафона в коридоре перед комнатой секьюрити, и пришлось заворачивать покойника в простыню.
«Прости меня, Черный», — Тенёк попытался отодвинуть чувство вины перед недолгим напарником, но не смог и покорился ему, ныряя в омут сожаления с головой. — «Прости, Смог… Нужно было не ругаться с тобой, а объясниться по-человечески и предложить дружбу. Поговорить, как нормальным взрослым людям, ты же не идиот был, в отличие от меня. Это простое понимание явилось так поздно, ничего уже не исправить…»
Завернутый в простыню покойник равнодушно дожидался сброса из буферной зоны. На тело смотрел только Фиол, остальные же отвернулись и уставились кто куда: Лайм под ноги, Красный — на чешущуюся собаку, Лимон — на сияющую подозрительной чистотой кнопку отпора врат…
«Но если я прав, и под твоим шлемом действительно пустота, я найду твоего убийцу», — хмуро пообещал Тенёк.
Ворота распахнулись, и похороны завершились.
Во время поминального обеда, где каждый из четверых сидел в отдельном углу столовой и молчал над своей порцией, раздался очередной тревожный звонок:
«Внимание: обнаружена утечка кислорода! Утечка кислорода! Экипажу срочно пр…» — дальше люди даже слушать не стали, с готовностью рванув с мест. Трое побежали к кислородной комнате, и Тенёк очень удивился, оказавшись в управлении один. Но долго изумляться не было времени, угроза жизни заставляла спешно вводить код экстренной остановки воздухоподачи.
— Тенёк! — от дверей уже спешил запыхавшийся Лимон. — Ввёл?
— Да, — как раз закончив с цифрами, рекламщик скорополительно подключал к кислородному рюкзаку свой шлем, ведь теперь, пока причина утечки по кораблю не выяснится, придется дышать личным запасом…
— Ну-ка, — Желтый оттолкнул его трясущиеся пальцы и подключил подачу сам. — Вот и всё. Не нужно нервничать.
«Внимание: подача воздуха в отсеки корабля прекращена!» — донеслось из динамиков механическим бесполым голосом. «Skeld» перестал дышать.
…Как и Желтый, только сейчас неторопливо занявшийся своими трубками-клапанами. Тенёк смотрел на него круглыми от переживаний глазами, но навигатор вскоре показал пальцами «Ок!» и жестом позвал за собой. Болтать и этим тратить важный кислород не годилось.
Мимолетно подумав о беспомощном Оранжевом, рекламщик решил, что с его жизнью пусть возится его жена, и не пошел к жилым комнатам…
Причину проблемы долго искать не пришлось, ведь оказалось, что забилась и заросла задняя часть турбины, не видимая глазу. Когда разобрали мусороотсеиватель, то поразились — с лопастей мощного кулера буквальными клочьями свисала тяжелая и липкая бурая грязь.
«Что это?» — жестами спросил Фиол у присутствующих.
«Кровь», — ответила биолог и смазанным взмахом руки добавила, что она неуверена.
«Наверно, это от капитана, та, что когда-то пролилась в вентиляцию», — предположил Тенёк, но жестов на такую длинную мысль не хватило, и он показал только «Капитан». За неимением возможности обсуждения, с ним согласились Лаймовая и Желтый. Страйк молча чистил оборудование, не обращая ни на кого внимания.
Провозились никак не меньше трех часов, но после запуска турбины кулер завертелся легко и невесомо, а диагностика положительно отозвалась о работе системы. Однако до полного восстановления воздухоподачи на судне нужно было ждать еще не меньше получаса.
«Иди, сбрось мусор», — первая жестикуляция Страйка была обращена к навигатору. Подумав, он быстро добавил: «Везде».
«Ок», — ответил тот и для начала дернул рычаг прямо здесь же, в кислородной.
Не желая оставаться в одном помещении с оружейником, Тенёк малодушно поспешил за Желтым и растянулся на полу, запнувшись о внезапно прыгнувшую под ноги скулящую собаку.
«Прости», — покаялся перед хозяйкой питомца мужчина в фиолетовой экипировке, пока поднимался.
«Еблан», — не выдержал Красный.
«Забери пса с собой», — велела Лайм пристыженному Фиолу. Тот кивнул и прихватил зверя за поводок, отправился догонять скорее навигатора.
Догнал только у самой столовки, и то благодаря собачьей тяге. Желтый весело подергал плечами, следя за тем, как рекламщика среди сидений таскает на поводу буйное животное, но и не думал помогать и обрывать веселье.
— Блап! Блап-блап-блап! — радостно заливалась голубая тварь, которой по барабану был низкий уровень кислорода на борту. — Блап!
Быстро погремев мусорным рычагом, Желтый догнал Фиола и хлопнул по плечу, показывая:
«Отличная работа!» — издевался, как пить дать. Без злости, а просто смешно ему.
«Иди нахуй!» — в той же манере откликнулся Тенёк средним пальцем, после чего накинул петлю поводка на руку Лимона и хлопнул собаку по загривку, направляя в сторону хранилища.
— Блап-блап-блап! — Лимона унесло вслед за пушистой бестией.
Когда двери за импровизированной упряжкой закрылись, а столовка объяла оставшегося астронавта одиночеством, из фигуры Фиолетового мигом улетучилось всё веселье. Он насупился и развернулся к окну.
Пустая чернота.
«Нет, здесь не то».
Еще раз повернувшись на месте, будто солдатик в строю, Фиол замаршировал в коридор, в который давно не заходил, и остановился перед закрытым медицинским отсеком.
«…»
Дверь разблокировалась неохотно, и Тенёк запер ее за собой, чтобы никто внезапно не ворвался и не вклинился в замысел.
«Неровный, искореженный пожаром пол».
Осторожные шаги вдоль стенки привели рекламщика в дальний угол помещения.
«Разбитая неведомым копьем вентиляционная решетка. Дыра достаточно большая, чтобы…» — чтобы «что» и думать не хотелось, если честно, но Фиолетовый не мог перестать прокручивать в мозгах фрагмент видения — катившееся в темную яму нечто.
Постояв над люком с минуту, рекламщик смог пересилить себя и преклонить колени. Пробоина в прутьях не манила нисколечко, но отступать было попросту нельзя.
«Ради Смога и я смогу».
И осторожно, как во взрывное устройство, Тенёк начал опускать в дырищу левую руку — не так жаль будет, если покалечится. «А Желтый опускал бы правую, он левша… Не важно, сейчас не до него вообще». Провал казался глубоким, как кратер, и астронавт опускался, опускался, пока не лёг грудью на решетку, тяжело дыша. «Отличный вид на ракурс-сракурс от дверей, полагаю. Черному бы понравилось… Ах да, сейчас ему уже все равно».