Длина руки кончилась, а дно вентиляции только-только нащупывалось пальцами. Осторожный круговой взмах — и ладонь наткнулась на посторонний объект. Дабы не тянуть больше нервы, Тенёк быстро схватил его и вынул из люка.
«О господи», — по глотке прокатилась желчь, но Тенёк зло проглотил ее. — «Это голова».
Да, это действительно оказалась голова, отрубленная голова Смога. Выкатившаяся из шлема и потерянная убийцей — досадный его промах. Импостер, кем бы он ни являлся, расслабился и начал допускать серьезные ошибки.
Глядя на кровавые ошметки шеи, на взявшиеся струпьями губы, обрюзгшие веки покойного и его подсохшие полуприкрытые глаза, Фиолетовый ощущал, как текут по щекам слёзы.
«А еще собирался сам его убивать, нытик…»
Насильственная резкая смерть обескровила голову Смога, лишив живого смуглого оттенка и заменив его на грязный сероватый воск. Черные волосы потускнели и слиплись бурыми корками, и рекламщик запоздало поймал себя за том, что держит добычу именно за волосы. Быстро положив мертвую голову на пол, мужчина не смог сразу стереть с перчатки бурые комья и разводы с волосами…
«Итак, теперь я точно уверен, что убийца — Красный. Я узнал его интонации, а уж то, как живенько он постарался спихнуть труп на меня — один к одному. Страйк предатель».
Это объясняло многое, но не всё. Например, фигура у оружейника была на заглядение, классический «перевернутый треугольник» с широкими плечами, и даже гимнастика не объяснила бы, каким образом данный мужик, в полной экипировке или даже голышом, перемещался бы в шахте, в которой застрянет и Тенёк…
Задумавшись, рекламщик поднял руку, прикидывая ширину участка вентиляционной шахты, и увидел на фиолетовом рукаве кроме кровавых пятен налипшие полупрозрачные пленки.
«Что это?» — пленки напоминали подсохшие сопли или слюни, но откуда же им взяться в вентиляции в таком количестве? Из капитана и Смога не натечет столько, а собака никогда не получала доступа в медотсек…
«Стоп, это не сопли. Это смазочная слизь, как у улитки — такая, что помогает не застревать…»
Мысли о спиральных раковинах и улитках вновь скакнули кульбитом. Почему-то отчетливейшим образом вспомнилось, как полуголый Лимон стирает со лба липкий пот, и капли вязкие даже визуально — будто желе. В тот момент Тенёк находился в состоянии эйфории, не до конца вернулся к разуму после болезни, и не обратил внимания на такую важную мелочь, как СВЕРНУТЫЙ, БЛЯТЬ, СКАФАНДР.
С ухающим и постанывающим сердцем Фиолетовый лег на спину прямо посреди горелого отсека, рядом с мертвой головой.
«Так, Смог, помогай, мы почти добрались до разгадки!.. Если хорошенько подумать, то скафандр — плотная штука, ведь в него вставлен экзоскелет, без которого астронавты просто не смогут часами носить тяжелую экипировку, кислородный блок на спине и всякие инструменты. Экзоскелет — каркас, из-за которого довольно мягкая полутканевая броня скафандра держит форму ВСЕГДА: сваленная на пол или на полку, посаженная в кресло, стоящая в аппарате очищения и обеззараживания. Чтобы свернуть скафандр так, как умудрился сделать это Желтый, нужно извлечь экзоскелет. Но тогда астронавт не сможет выполнять и трети астронавтских дел, а у навигатора с этим не было проблем…»
Тенёк скрипнул шеей и встретился глазами с мертвецом:
— Мне страшно, — пожаловался живой. — Мне кажется, что самозванцы — нелюди.
Конечно же, голова промолчала, но как будто укоризненно: «Посмотри на меня и вспомни, как это произошло. У людей не растут копья из груди. Конечно же это сделал нелюдь».
— Я думал, что это был глюк. Но ты — мое доказательство реальности.
Голова промолчала опять.
«Допустим, самозванцы — нелюди. Наша, человеческая цивилизация не встречала других разумных рас в космосе — это официальная информация. Но по закрытым каналам чего только не говорили: и планета обезьян, и говорящие воды, и живые соляные многоножки… Разве не найдется места слизким сильным оборотням? Или, может, это мутировавшие колонисты из неведомой зоны, где пришлось научиться вырабатывать слизь?..» — умевший видеть во мраке сатурнянин вполне допускал такой расклад. — «А разговоры про Нептун были фикцией… Или снова нет?»
Чтобы не почувствовать себя дураком и чокнутым, мужчина еще раз поднял рукав в липких шмотках засохшей слизи. К сожалению, исследовать это вещество не имелось возможности, всё упиралось в медотсек, как обычно.
«Именно шмотья этой хрени забили воздушку…» — рекламщик неожиданно вспомнил, как чистили кулер. — «Значит, Красный и Желтый перемещаются по вентиляционным шахтам. А потом, наверно, моются, чтоб слизь не выдавала. И места преступлений моют сами, ведь роботам не поручишь такое…»
«Самозванцы больше всех работают на этом корабле, а?» — ожил ехидный внутренний собеседник. — «А помнишь, как ты проснулся в луже? Тебя помыли, потому что ты был покрыт уликами, да не теми, что им хотелось бы».
«Должно быть, помыл Желтый. Потому что Красный в этот момент, скорее всего, имитировал гибель Смога…»
Больше не осталось сил избегать темы, которая вонзилась в мозг еще в самом начале лавины догадок: «Я запал на предателя неведомой расы, которому нужен только корабль», — стало невыносимо жаль себя, как будто в душу плюнули. Слизью какой-нибудь. — «Ребенка ему доверял… И сам доверялся. А что дальше? Вдруг супруги тоже неведомой нахер расы, мне-то что делать с этим всем?!»
«Забудь про расы, думай о фактах».
«Ладно, вот факты. Я нашел голову, кровь и слизь. Это улики. Их нужно сохранить».
«Молодец. Отнеси в крио, заморозь, чтобы предотвратить разложение. А часть слизи покажи Лайм и расскажи о подозрениях насчет нечеловечности».
Выработав план на ближайшее время, Фиолетовый решительно встал. В глазах поплыло от недомогания, ведь стоило хорошенько выспаться и поесть после болезни, а не скакать сумасшедшим мячиком по всему кораблю. Решив, что грядущие вечер и ночь постарается посвятить восстановлению здоровья, рекламщик усмехнулся собственной наивности и с содроганием поднял голову Смога, прижал ее к боку, как обычно носил ребенка…
«Ну, с Богом. Пускай меня никто не заметит!»
Путь через столовку казался слишком открытым и потому опасным, и рекламщик поскорее юркнул в менее освещенные отсеки двигателей.
«Интересно, где все?»
«Не трясись, никто не знает, что ты догадался о предателях».
«У меня под мышкой разлагающаяся голова».
До коридоров жилых помещений Фиол добрался безо всяких приключений и уже поверил в свою удачу, как вдруг дверь перед носом распахнулась, и посреди прохода скалой вырос тот, о ком рекламщик и думать забыл. Это Оранж, и он стоял без малейшего движения.
В первый миг Тенёк чуть не крикнул, но геолог продолжал молча торчать, и льдистый страх застанного врасплох сменился осознанием:
«Он в псевдосе!» — скоропостижно заработали шестеренки в мозгу. — «Надо убедить его, что я часть галлюцинаций. Быстро, твори какю-нибудь хрень!»
И первое, что Фиолетовый предпринял: сделал книксен, писклявым голосом при этом затявкав. По виску под шлемом потекла капля пота. Тенёк не был уверен, что вписывается в видения Оранжа, но не собирался останавливаться.
— Плохой пёсик! — мужчина среагировал на импровизацию добродушно-угрожающим тоном и шагнул вперед, замахиваясь: — А ну выплюнь эту дрянь!