Погрохотавшая окном выдачи биолог ухватила в охапку бутылки и брикеты и упорхнула устраивать праздничный ужин своему ненаглядному.
А у Тенька внутри всё перевернулось и заморозилось.
…Комната Красного всё это время стояла нетронутой, поскольку никто не пожелал заходить внутрь — ведь даже простыня не потребовалась. Так уж вышло, что Фиолетовый оказался первым человеком, переступившим порог логова Страйка добровольно, ибо до этого сюда лишь периодически затаскивали чужую жену…
Прогнав эту мысль, Тенёк запер за собой дверь и остановился, оглядываясь. Он ожидал запустения, как в спальне Лимона, но ничего подобного: стены оказались облеплены вырезками из журналов с фотографиями порнографического содержания, статьями об оружии и страничками с новинками в области космофлота; на коронном месте, словно икона, чернел снимок потрясающего боевого крейсера «Astrologus», о котором ксеноморф, судя по всему, мечтал вместо допотопного «Skeld»; из раскрытой ниши свисала сиротливая простыня с засохшим склизким отпечатком половины лица, словно ею кто-то вытерся. Впрочем, известно уже, кто.
«С… столько улик в свободном доступе?!»
«Он людей в грош не ставил…»
«Я хочу здесь рыться?»
Астронавт опустил руки на постель павшего врага и методично перекопал ее в поисках чего-либо интересного. Нашел много, но все это являлось банальным мусором, которым ксеноморф оборачивался, как гнездом.
«Любитель уюта…»
Самое интересное обнаружилось на полке, в потрохах рюкзака, а именно: коллекция самодельных ромбовидных ножей, протащенных на борт в обход правил, и небольшая коробочка с кнопками и бегунками. Взяв ее в руки, Тенёк на секунду испугался, что обнаружил дистанционный пульт от упомянутой биологом взрывчатки, но тут же присмотрелся и выдохнул.
Рекламщик знал такие штуки — это редкого вида простейшие диктофоны, знакомые далеко не каждому человеку. Должно быть, ученые супруги никогда такую побрякушку не встречали…
Хорошенько проверив жесткость кнопок, чтобы ничего вдруг не рвануло, если в корпусе от диктофона реально окажется спрятанный пульт, Фиолетовый спрятал предмет в высокий отворот ботинка.
Рюкзак с ножами он брезгливо забросил обратно на полку и покинул комнату незамеченным…
…Оранжевый проснулся на привычно пахнущем спальней полу от доносившегося откуда-то со стороны нежного пения и еще того, что некто смачно облизывал ему лицо.
— Так, — разлепив губы и отфыркнувшись, сразу сказал мужчина и отпихнул пса неглядя, привычным жестом. — Милая, ты здесь?..
— Да, да! — женщина моментально оказалась рядом и припала на широкую грудь мужа, заливая ее слезами облегчения. По рыжему скафандру пустились сбегать прозрачные ручейки. — Как ты себя чувствуешь? Болит что-нибудь? Кушать хочешь? Я вот принесла тут…
Сраженный напором, геолог только улыбался и смотрел на супругу, по которой, оказывается, успел очень соскучиться за несколько проведенных в беспамятстве суток.
А потом случился романтический обед прямо здесь, на полу, за время которого Оранж узнавал новости пропученных дней. Так как хороших известий почти не было, слушавший геолог мрачнел все сильнее и сильнее, пока не отложил огрызок брикета на радость собаке.
— Я теперь знаю, что Красный был предателем. Правда, поздно это осознание пришло, в одном из глюков… Как я такую гниду, блять, пропустить умудрился? Хер знает, очевидно же было…
От воспоминаний о Страйке еще больше неуютно стало Лаймовой, и, заерзав, женщина опустила взгляд.
— Но то, что, как ты говоришь, он еще и ксеном оказался — меняет вообще всё, — продолжал развивать мысль мужчина, задумчиво чесавший пузо развалившейся перед ним и кайфующей псине. — В таком случае, ради безопасности нужно оставшихся повыкидывать нахуй.
— Ты что?! — Лайм прижала ладони к побледневшим щекам. — Как мы без навигатора-то? Сажать корабль — это не фильтры чистить, не провода спаивать! Нам нужен Желтый!
— Спелись с ним? — Оранж хмыкнул весело, но прищурился ревниво, и горе тому, кто действительно попытается набиться Лайм в любовники…
Дама в зеленом скафандре вновь потупила взгляд, задавив в глубинах желание кокетливо подразнить Оранжа наличием у него соперников, потому что если это было приятно в молодости, то не факт, что не кончится кроваво здесь, на сумасшедшем корабле. А женщине в достаточной степени нравился навигатор, чтобы не подставлять его так вот.
— Нет, он просто ведет себя по-джентельменски, — и биолог могла бы добавить, что оставшимся членам экипажа стоило поучиться у Лимона манерам, как вдруг вспомнила про третьего товарища по полёту. — В отличие от Фиола. Такое хамло. Противный и себе на уме.
Оранжевые перчатки заскрипели, когда мужчина принялся разминать пальцы. Для профессора, он был очень хорошо сложен, и, честно говоря, злоупотреблял этим. В Солнечной Системе его запоминали как раз из-за вспыльчивости и говорили, что вместо ученых степеней мужчине подошло бы собирать спортивные награды за бокс в тяжелом весе, например, а не просто колошматить людей, которые не нравятся.
— А я ведь сразу говорил, что рекламщик может быть самозванцем, — прозвучало даже с удовольствием. Так смакуют триумф над поверженным врагом. — Прав, значит… Ла-адно, никуда этот говнюк не денется с корабля, так что давай-ка займемся десертом.
— Каким десертом?.. — не сразу сообразила биолог, а после ахнула и захихикала, когда ее подхватили под бедра и унесли на постель.
Голубую собаку, чтобы не подсматривала своим внимательным разумным глазом, выпнули в коридор. Походив перед дверью туда-сюда, покружившись, животное со вздохом легло пережидать человеческие игрища. Хозяевам, определенно, было весело по ту сторону перегородки. А собаке здесь обидно и одиноко.
Так что уже через четверть часа животное заскулило, заскреблось когтями в дверь и умоляюще тявкнуло несколько раз. В комнате образовалась тишина.
— Ах ты сучья дрянь!.. — пораженно проговорил Оранж, севший прямо. Взгляд бесцельно блуждал постенкам ниши, и это напугало съежившуюся Лаймовую, которой вдруг показалось, что муж вот-вот предъявит ей за невольные измены…
— Что?.. Что не так?
— А?.. Да не ты, это я вспомнил… Как, говоришь, был убит Черный? — веселенькую тему поднял мужчина прямо во время застопорившегося интимного процесса.
Пришлось воскресить неприятную картину в памяти:
— Ему отсекло голову дверями. Мы на похоронах привязывали шлем к телу…
— Пустой шлем, — уверенно проговорил геолог.
— Да нет, там было что-то внутри…
— Хуйня, там не было головы, — еще более уверенный кивок. — Я вспомнил только что, ведь я видел эту голову уже после, когда в псевдосе вышел в коридор. Ее тащил куда-то Фиол, такую всю… будто подгнивать начала, — поморщившись, Оранж изобразил руками ком чего-то отвратителього. — Сама подумай, зачем бы ему прятать башку, если бы ту действительно оторвало дверями?.. Фиол ее отсек, как сувенир!
И Лайм представила это. То, что муж в галлюцинациях разобрал такой жуткий эпизод, не смутило биолога — прожив с этим типом больше пятнадцати лет, дамочка прекрасно знала, что у Оранжа скудная фантазия, он материалист и практик. Галлюцинации его — и те не отличались буйством красок, как сама реальная жизнь…
Обезглавивший бывшего любовника Фиолетовый прекрасно вписывался в логику сложившихся взаимоотношений экипажа. И поскольку именно рекламщик вскоре после похорон прибежал к Лайм стучать на Красного да вешать на него убийство Смога…
— Получается, он сдал второго предателя, чтобы выбелиться самому… — шепот прервался стоном. — Ты реши уже, мы трахаемся или идем казнить самозванца!
— Через час, — решил Оранж и повторил: — Никуда чужак от нас с корабля не денется.