Палпатин помнил очень отчетливо, какой темной была кровь даже на фоне его бордовой одежды - истинно красного цвета расплавленного рубина - мантия казалась бледной в сравнении с ней. Он помнил, как был очарован глубиной этого цвета в течение долгих секунд, прежде чем оторвать взгляд, возвращая его к безупречно синим глазам мальчишки.
- Так не должно быть. Не должно быть между нами, - произнес он наконец, опечаленный и охваченный страстью одновременно.
Его джедай чуть повернул голову, тяжело открыв глаза – не смотря ни на что, он ощутил интенсивные эмоции Мастера…
- Ты - мой, джедай, - сказал Палпатин убежденно. - Ты всегда принадлежал мне, ты знаешь это. Зачем ты борешься с тем, что предопределено?
- Я… не…
- Ты - мой, - повторил Палпатин с абсолютной уверенностью, протягиваясь вновь к открытой ране над глазом Скайуокера и держа там рукав, пока кровь не расцвела на ткани. - Возможно, я должен рассказать тебе о прошлом...
- Я не… хочу... вашей лжи, - слабо прошептал мальчишка, однако Палпатин знал, что тот не подразумевал этого, не на самом деле.
- Мой Мастер был великим ситхом, - продолжил он, говоря доброжелательным отеческим голосом, словно рассказывал историю маленькому ребенку. - Могущественным Мастером. Он нашел меня, когда я был очень юным и показал мне преимущества Силы. Он сказал мне, что может обучить меня, если я пойду с ним. Если оставлю все - мою семью, мой мир... мою жизнь. И я пошел с ним без колебаний, потому что признал величие в нем… и потому что я слышал зов внутри.
Люк отвел взгляд, но Палпатин мягко взял его за подбородок и повернул лицо к себе, без всякой угрозы.
- Его звали Дарт Плэгиус, и он хорошо учил меня. Он научил меня всему, что я знал… но не всему, что знал он сам. Плэгиус был одержим своей смертностью и потратил годы, изучая доктрины ситхов и голокроны, чтобы обнаружить тайны возрождения и продления жизни. Но он полагал, что бессмертие может заключаться только в его собственной жизни. Он не понимал... что бессмертие может быть также в продолжении рода. - Палпатин снова вытер глубокую обильно кровоточащую рану над глазом Люка, оставляющую широкий вязкий след на его саднящей коже, пропитывающую кровью волосы и окрашивающую богатым ярким цветом белый пол под головой, мягко улыбнулся и продолжил: - Но что можно сделать против законов естественного отбора? Я думал… что мои надежды навсегда обмануты. Думал, что природа постановила, что я буду последним в своей линии... Нельзя клонировать форсъюзера без последствий, нельзя передать чувствительность к Силе научными методами - а я не хотел ничего меньшего. Без Силы ребенок стал бы ничем. Но в своих поисках вечной жизни Дарт Плэгиус обнаружил древний текст… и с ним - способность создавать жизнь. Настоящую жизнь. Используя саму Силу в ее создании. Мой Мастер изучил это темное искусство… и разрушил текст, зная, что через это знание он может управлять мной. - Палпатин откинулся назад, подняв глаза в исполненном гордостью воспоминании. - На пике нашей объединенной мощи мы сделали это - создали жизнь. Но мы не знали, что у нас получилось. Я думал, мы потерпели неудачу - что мой Мастер ошибся… и поэтому он перестал представлять ценность для меня. - Палпатин сделал паузу, вспоминая… - А затем произошло кое-что удивительное. Непредвиденная встреча, момент фантастического открытия - ребенок, задуманный нами в момент совершения обряда, родился… на противоположном конце галактики, - он покачал головой, переживая и теряясь в далеких воспоминаниях. - Я преуспел - я просто не понимал этого… Но будучи рожденным самой Силой, невозможно остаться скрытым навсегда - не от своего создателя. Его мощь была просто огромной. Она сияла, как маяк и звучала через Тьму, как нота абсолютной чистоты, ударяя по мне в инстинктивном резонансе. Сила желала, чтобы мы нашли друг друга. И я нашел его, а он меня... связь была мгновенной, непреодолимой. Он был моим - созданным по моему повелению, чтобы выполнить мои стремления. Только моим.
Внимание мальчика начало расплываться, не в силах бороться со слабостью от наркотиков и ран, веки задрожали. Однако Палпатин продолжал говорить, убирая с раны спутанные кровью волосы; полный пустого и снисходительного сострадания жест.
- Я думал, что получил все, что хотел в этом ребенке - что все мои амбиции могут быть осуществлены. Он был стихийным существом, наполненным дикой необузданной мощью, превышающей мои самые смелые надежды. Все было возможно через него. Понимание, что он принадлежит мне, спровоцировало все мои далеко идущие планы, и какое-то время я был не останавливаем, я был неукротимым, неуязвимым. Но потом он был ранен, ужасно - и мощь, которую я вложил в его создание, была потеряна. Не вся, но достаточно. И, что еще более важно, у него не было никакого наследника - моя линия вновь была сломана.