- Привет, Рыжая, - прохрипел он через саднящее горло.
- Привет, Черно-синий.
Она просияла, увидев в ответ улыбку, хоть та и была короткой – болезненный рубец на губах заставил его вздрогнуть. Мара с энтузиазмом собралась выдать свой обычный поток информации, но Люк удивил ее вполне осведомленной репликой, указывающей на то, что он знал больше, чем обычно.
- Думаю, тебе кажется это забавным, - самоотверженно прошептал он, глаза вновь начинали закрываться.
Улыбка сошла с лица Мары, ставшей внезапно очень серьезной:
- Нет, нисколько.
Она протянула руку, чтобы убрать волосы с его лица, но вместо этого, в неком порыве, мягко коснулась огорчавшей ее раны на губах, глубокой и невылеченной, если не считать стянувших ее опрятных швов.
- Болит? - спросила Мара, проводя пальцем чуть выше губ.
- Нет, - ответил он спокойно. - Там трещина, да?
Это было преуменьшением года…
И внезапно Мара поняла, что он еще не видел своего отражения. Не имея возможности коснуться лица, он понятия не имел, какие серьезные раны на нем. Вероятно, никто даже не упомянул их, учитывая его намного более тяжелые проблемы.
Взволнованная и тронутая этим фактом она не могла решить, что ответить… Тогда она очень уверенно наклонилась… и нежно поцеловала его.
Его губы были теплыми и мягкими, и только жесткий шрам грубо надавил на ее уста, когда он ответил на поцелуй, слегка поворачивая голову. Они долго оставались в этом положении, охотно потерявшись в остановившемся мгновении, в безоговорочном выражении облегчения, освобождения.
Это ощущалось настолько правильно, настолько абсолютно и хорошо для Мары… и заставляло недоумевать, как его сердечный ритм на мониторе не пропустил ни одного удара - потому что ее-то сердце, конечно, пропустило, продолжая сумасшедше биться и распространяя теплый жар по телу. Когда она наконец отодвинулась, он внимательно смотрел на нее в течение долгих секунд, сразу недоверчиво и непринужденно - и удивительно хладнокровно.
Когда он заговорил, в надорванном, полном сомнений голосе, по-прежнему звучащим чуть громче хриплого шепота, послышался непритязательный юмор:
- Так что... мы этим обычно тут занимаемся?
Она улыбнулась, дразня его зелеными глазами:
- А ты не помнишь?
Он уже начинал проваливаться в сон, истощение еще слишком быстро настигало его.
- Послушай, это несправедливо, - пробормотал он, закрывая глаза.
Мара покачала головой, наблюдая, как он уже спит и прекрасно зная, что, когда он проснется, этот момент будет забыт - потерян во сне.
- Да, - прошептала она с сожалением, - это несправедливо.
Глава 6 (часть 1)
Люк медленно открыл глаза, мир плыл перед ним; с правой стороны его по-прежнему застилала темная пелена и Люку пришлось чуть повернуть голову, чтобы сфокусировать зрение на Мастере, и опять даже это небольшое движение отозвалось глубокой резкой болью в ключице, заставляя замереть и не дышать. Время все еще состояло из коротких отрезков прихода в сознание, безо всякого представления длины интервалов между ними – и это оставляло неприятно-тревожное чувство, что люди вокруг появлялись и исчезали за одно мигание век.
Его Мастер заговорил, не обращая никакого внимания на дезориентацию Люка.
- У меня для тебя новости, друг мой. Мой агент, работающий на главной базе Восстания, прислал доказательства, которые я давно ждал - подтверждение, что покушение на твою жизнь было спланировано и организовано там.
Палпатин ненадолго замолк, борясь с нежеланием предать наконец огласке эту изобличающую информацию. Прошло много времени с тех пор, как он начал упорно работать, чтобы достигнуть данного результата: форсировать действия мятежников, не выдавая свою заинтересованность в них.
- Приказ об убийстве был санкционирован и подписан "благородными" лидерами мятежного Альянса; теми, что были так исполнены благочестием и убеждением в правоте своей морали… Пока она не перестала быть удобной для них. Они - твои агрессоры, друг мой. Те, на чьей стороне ты боролся; те, кого ты ни разу не тронул и не обвинил. И как быстро они осудили тебя... но разве я не всегда предупреждал тебя об их предательстве?
Он затих, смотря пронзающим желтым взглядом на своего джедая, ища некую реакцию, взрыв ярости, который ощутил бы он сам, преподнеси ему такие новости - продолжение того гнева, что вспыхнул только несколько дней назад, когда стала известна истинная цель нападения. Странно, но мальчишка только неуклюже отвернул голову, с полным отсутствием эмоций на лице. Палпатин тонко протянулся к нему в Силе, но смог лишь на мгновение ощутить опустившийся на него пресс, давящий, тяжелый. Разочарование вместо возмущения, потерю вместо гнева. Но принятие. Окончательный разрыв старых связей; даже тех, что лежали слишком глубоко - настолько, что Палпатин сам, вероятно, никогда бы не смог порвать их. Такой серьезный внутренний разрыв мог быть вызван только теми, кому доверял джедай.